Упрощенная HTML-версия
16
Г Л А В А I . ЧИЗИКС К А Я А Л Л Е Я
такие жестокосердные люди... Впрочем, тем хуже для них! Даже сама
мисс Пинкертон, женщина суровая и величественная, после первого
же случая перестала бранить Эмилию, и хотя была способна к пони-
манию чувствительных сердец не более, чем алгебры, однако отдала
особый приказ всем учителям и наставницам обращаться с мисс Седли
возможно деликатнее, так как строгое обхождение ей вредно.
Когда наступил день отъезда, мисс Седли стала в тупик, не зная,
что ей делать: смеяться или плакать, — так как она была одинаково
склонна и к тому и к другому. Она радовалась, что едет домой, и страш-
но горевала, что надо расставаться со школой. Уже три дня маленькая
Лора Мартин, круглая сиротка, ходила за ней по пятам, как собачонка.
Эмилии пришлось сделать и принять, по крайней мере, четырнадцать
подарков и четырнадцать раз дать торжественную клятву писать еже-
недельно. «Посылай мне письма по адресу моего дедушки, графа Дек-
стера», — наказывала ей мисс Солтайр (кстати сказать, род ее был из
захудалых). «Не заботься о почтовых расходах, мое золотко, и пиши
мне каждый день!» — просила пылкая, привязчивая мисс Суорц. А ма-
лютка Лора Мартин (оказавшаяся тут как тут) взяла подругу за руку
и сказала, пытливо заглядывая ей в лицо: «Эмилия, когда я буду тебе
писать, можно называть тебя мамой?»
Я не сомневаюсь, что какой-нибудь Джонс, читающий эту книгу
у себя в клубе, не замедлит рассердиться и назовет все это глупостями —
пошлыми и вздорными сантиментами. Я так и вижу, как оный Джонс
(слегка раскрасневшийся после порции баранины и полпинты вина)
вынимает карандаш и жирной чертой подчеркивает слова: «пошлыми,
вздорными» и т. д. и подкрепляет их собственным восклицанием на
полях: «Совершенно верно!» Ну что ж! Джонс человек обширного ума,
восхищающийся великим и героическим как в жизни, так и в рома-
нах, — и лучше ему вовремя спохватиться и поискать другого чтения.
Итак, будем продолжать. Цветы, сундуки, подарки и шляпные кар-
тонки мисс Седли уже уложены мистером Самбо в карету вместе с по-
трепанным кожаным чемоданчиком, к которому чья-то рука аккурат-
но приколола карточку миссШарп и который Самбо подал ухмыляясь,
а кучер водворил на место с подобающим случаю фырканьем. И вот на-
стал час разлуки. Его печаль была в значительной мере развеяна при-
мечательной речью, с которой мисс Пинкертон обратилась к своей