Упрощенная HTML-версия
20
АРАП ПЕТРА ВЕЛИКОГО
в любви и заклинала его хоть изредка ей писать, если уже не было
для них надежды снова свидеться когда-нибудь.
Ибрагим двадцать раз перечел это письмо, с восторгом целуя
бесценные строки. Он горел нетерпением услышать что-нибудь
об графине и собрался ехать в Адмиралтейство, надеясь там за-
стать еще Корсакова, но дверь отворилась, и сам Корсаков явил-
ся опять: он уже представлялся государю — и по своему обыкно-
вению казался очень собою доволен. «Entre nous*, — сказал он
Ибрагиму, — государь престранный человек; вообрази, что я за-
стал его в какой-то холстяной фуфайке, на мачте нового корабля,
куда принужден я был карабкаться с моими депешами. Я стоял
на веревочной лестнице и не имел довольно места, чтоб сделать
приличный реверанс, и совершенно замешался, что отроду со
мною не случалось. Однако ж государь, прочитав бумаги, посмо-
трел на меня с головы до ног и, вероятно, был приятно поражен
вкусом и щегольством моего наряда; по крайней мере он улыб-
нулся и позвал меня на сегодняшнюю ассамблею. Но я в Петер-
бурге совершенный чужестранец, во время шестилетнего отсут-
ствия я вовсе позабыл здешние обыкновения, пожалуйста, будь
моим Ментором, заезжай за мной и представь меня». Ибрагим со-
гласился и спешил обратить разговор к предмету, более для него
занимательному. «Ну, что графиня D.?» — «Графиня? она, разуме-
ется, сначала очень была огорчена твоим отъездом; потом, разу-
меется, мало-помалу утешилась и взяла себе нового любовника;
знаешь кого? длинного маркиза R.; что же ты вытаращил свои
арапские белки? или всё это кажется тебе странным; разве ты не
знаешь, что долгая печаль не в природе человеческой, особенно
женской; подумай об этом хорошенько, а я пойду, отдохну с до-
роги; не забудь же за мною заехать».
Какие чувства наполнили душу Ибрагима? ревность? бешен-
ство? отчаянье? нет; но глубокое, стесненное уныние. Он повто-
рял себе: это я предвидел, это должно было случиться. Потом
открыл письмо графини, перечел его снова, повесил голову и
горько заплакал. Он плакал долго. Слезы облегчили его сердце.
Посмотрев на часы, увидел он, что время ехать. Ибрагим был
бы очень рад избавиться, но ассамблея была дело должностное,
* Между нами (
фр.
). —
Примеч. ред.