Упрощенная HTML-версия
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
25
и судохозяева снабдили нас деньгами в достаточном количестве, чтобы
добраться по нашему выбору либо до Лондона, либо до Гулля.
Вернись я тогда обратно в Гулль, в родительский дом, как был бы
я счастлив! И отец на радостях, как в евангельской притче, даже за
колол бы для меня откормленного тельца: ведь он знал только, что
корабль, на котором я ушел в море, затонул на Ярмутском рейде,
а о моем спасении ему стало известно лишь значительно позднее.
Но моя злая судьба толкала меня все на тот же гибельный путь
с упорством, которому невозможно было противиться; и хотя в моей
душе неоднократно раздавался трезвый голос рассудка, звавший меня
вернуться домой, у меня не хватило для этого сил. Не знаю, как это
назвать, и не стану настаивать, но какое-то тайное веление всесильно
го рока побуждает нас быть орудием собственной своей гибели, даже
когда мы видим ее перед собой, и бросаться ей навстречу с открыты
ми глазами, но несомненно, что только моя злая судьба, которой я был
не в силах избежать, заставила меня пойти наперекор трезвым дово
дам и внушениям лучшей части моего существа и пренебречь двумя
столь наглядными уроками, которые я получил при первой же попыт
ке вступить на новый путь.
Сын нашего судохозяина, мой приятель, помогший мне укрепить
ся в пагубном решении, присмирел теперь больше меня; в первый
раз, как он заговорил со мной в Ярмуте (что случилось только через
два или три дня, так как в этом городе мы все жили порознь), я за
метил, что тон его изменился. С унылым видом он покачал головой
и спросил, как я себя чувствую. Объяснив своему отцу, кто я такой,
он рассказал, что я предпринял эту поездку в виде опыта, в будущем
же намереваюсь объездить весь свет. Тогда его отец, обратившись ко
мне, произнес серьезно и озабоченно:
— Молодой человек! Вам больше никогда не следует пускаться
в море: случившееся с нами вы должны принять за явное и несомнен
ное знамение, что вам не суждено быть мореплавателем.
— Почему же, сэр? — возразил я. — Разве вы тоже не будете
больше плавать?
— Это другое дело, — отвечал он, — плавать — моя профессия и,
следовательно, моя обязанность. Но вы-то ведь отправились в плавание