Упрощенная HTML-версия
ПИСАТЕЛЬ БУДУЩЕГО
25
Родная полиция до смерти избила нашего героя, и он, умирая на больничной койке,
все же ухитрился связаться с донским казаком Платовым, которого царь зовет «му-
жественный старик», но который за это время уже впал в немилость. Левша просит
кого-нибудь передать одно простое наблюдение: «у англичан ружья кирпичом не
чистят». Никто не доложил об этом по инстанциям. «А доведи они левшины слова,
в свое время... — в Крыму на войне с неприятелем совсем бы другой оборот был»
.
Оказывается, наш Левша не зря пропадал за границей: он привез оттуда шпионские
сведения, которые, правда, пропали без пользы из-за бездарного руководства.
Таков сюжет этого сказа. Но сюжет — это только скорлупа ореха, внешняя
оболочка. «Левша» дает нам полную концепцию Загона со времен царя Александра I
и до более близких к нам дней. Под скорлупой ореха нам предстает дивный мир,
целое, замкнутое в себе обитаемое яйцо.
Общественная организация
внутри яйца определяется Верховной курицей,
и никто в том не может усомниться. Какой-то казачий атаман может прискакать
в Тулу, где казаками и не пахнет, и распоряжаться там от высокого имени, не
предъявляя никаких живых полномочий. Верховный пастырь в этом мире есть
владыка живота своих подданных. Он уверен в полной власти над душой своих
пасомых: «Я знаю, что мои русские меня не обманут». Общественный договор
уже существует, но внутри Загона никто о нем не слышал и никогда не услышит.
Пастырь не говорит со своими подданными, не посылает им команд и циркуля-
ров. Внутри яйца он излучает желания. «Скажи им от меня», «они моего слова не
проронят» — вот все, что от него исходит. И они бегут сломя нетрезвую голову
исполнять верховный наказ. Общественный договор предполагает обмен, хотя бы
на грабительских условиях. В Загоне все были бы удивлены, заговори хоть кто-то
об обмене. Нигде во всем «Сказе» ничего не сказано об оплате работы тульских
мастеров. Только потом, видя радость царя, Платов подарит Левше сто рублей со
своего плеча. Все лучшее в Загоне жалуется со своего плеча.
Господь Бог
в Загоне не таков, как за его пределами. Левша говорит англича-
нам: «Евангелие... у всех одно, а только наши книги против ваших толще, и вера
у нас полнее». Левша твердо знает: «у нас есть и боготворные иконы и гроботочивые
главы и мощи», а у вас ничего того нет. Жители Загона веруют, что Богоматерь
и Христос были русскими.
Главная религия
внутри «боготворного» яйца — безграничная, неописуемая
и ничем не объяснимая привязанность к своей внутренней яичнице. На корабле,
плывущем в Петербург, Левша постоянно всех спрашивает: где отечество? Ему
покажут, и он с того направления глаз не сводит, с палубы вниз уходить не желает,
даже когда наступает ужасное «водопление». Он стремится вперед, в указанном
направлении, хотя там его ждет неминучая смерть.
Наука
в Загоне не в чести. Она там ценится ниже «артистической удали». На
вопрос о науке Левша отвечает уверенно: «Наша наука простая: по Псалтирю да
по Полусоннику, а арифметики мы не знаем»
.
Если б такой мастер да еще бы знал
арифметику! — думают про него англичане. Англичане не понимают одного: знай
он арифметику, не стал бы подковывать блоху.