Упрощенная HTML-версия
—
13
—
— Я бы желал спать. Оно покойнее!..
— Это стыд! — отчего нам на балах, в обществах так скушно!.. Вы
все ищете спокойствия... какие любезные молодые люди...
— А позвольте спросить, — возразил Жорж зевая, — из каких
благ мы обязаны забавлять вас...
— Оттого, что мы дамы.
— Поздравляю. Но ведь нам без вас не скушно...
— Я почему знаю!.. И что мы станем говорить между собою?
—Моды, новости... разве мало? Поверяйте друг другу ваши тай-
ны...
— Какие тайны? — у меня нет тайн... все молодые люди так не-
сносны...
— Большая часть из них не привыкли к женскому обществу.
— Пускай привыкают — они и этого не хотят попробовать!..
Жорж важно встал и поклонился с насмешливой улыбкой:
— Варвара Александровна, я замечаю, что вы идете большими
шагами в храм посвещения.
Варенька покраснела и надула розовые губки... а брат ее преспо-
койно опять опустился в свои кресла. Между тем подали свеч, и пока
Варенька сердится и стучит пальчиком в окно, я опишу вам комнату,
в которой мы находимся. — Она была вместе и кабинет и гостиная;
и соединялась коридором с другой частью дома; светло-голубые француз-
ские обои покрывали ее стены... лоснящиеся дубовые двери с модными
ручками и дубовые рамы окон показывали в хозяине человека порядоч-
ного. Драпировка над окнами была в китайском вкусе, но вечером или
когда солнце ударяло в стеклы, опускались пунцовые шторы, — про-
тивуположность резкая с цветом горницы, но показывающая какую-то
любовь к странному, оригинальному. Против окна стоял письменный
стол, покрытый кипою картинок, бумаг, книг, разных видов черниль-
ниц и модных мелочей, — по одну его сторону стоял высокий трельяж,
увитый непроницаемой сеткой зеленого плюща, по другую кресла, на
которых теперь сидел Жорж... На полу под ним разостлан был широкий
ковер, разрисованный пестрыми арабесками; — другой персидский ко-
вер висел на стене, находящейся против окон, и на нем развешаны были
пистолеты, два турецкие ружья, черкесские шашки и кинжалы, подарки
сослуживцев, погулявших когда-то за Балканом... на мраморном камине
стояли три алебастровые карикатурки Паганини, Иванова и Россини...
Г Л А В А I