Упрощенная HTML-версия
27
С ЛА Б О Е С Е РДЦ Е
Решительно нужно было призвать на минуту всё достоин-
ство, чтоб не уронить себя с подобным повесой. Но я утверж-
даю, что нужно иметь к тому и всю врожденную, неподдельную
любезность и грацию, с которою мадам Леру приняла восторг
Васи. Она извинила его, и как умно, как грациозно умела она
найтись в этом случае! Неужели же можно было рассердиться
на Васю?
— Мадам Леру, сколько цена?
— Это пять рублей серебром, — отвечала она, оправившись,
с новой улыбкою.
— А этот, мадам Леру, — сказал Аркадий Иванович, указав на
свой выбор.
— Этот восемь рублей серебром.
— Ну, позвольте! ну, позвольте! ну, согласитесь, мадам Леру,
ну, который лучше, грациознее, милее, который из них более по-
ходит на вас?
— Тот богаче, но ваш выбор — c’est plus coquet*.
— Ну, так его и берем!
Мадам Леру взяла лист тонкой-тонкой бумаги, зашпилила
булавочкой, и, казалось, бумага с завернутым чепчиком сдела-
лась легче, нежели прежде, без чепчика. Вася взял всё это береж-
но, чуть дыша, раскланялся с мадам Леру, что-то еще сказал ей
очень любезное и вышел из магазина.
— Я вивёр, Аркаша, я рожден быть вивёром! — кричал Вася,
хохоча, заливаясь неслышным, мелким, нервическим смехом и
обегая прохожих, которых всех разом подозревал в непременном
покушении измять его драгоценнейший чепчик!
— Послушай, Аркадий, послушай! — начал он минуту спустя,
и что-то торжественно, что-то донельзя любящее зазвенело в на-
строе его голоса. — Аркадий, я так счастлив, так счастлив!..
— Васенька! как я-то счастлив, голубчик мой!
— Нет, Аркаша, нет, твоя любовь ко мне беспредельна, я знаю;
но ты не можешь ощущать и сотой доли того, что я чувствую в эту
минуту. Мое сердце так полно, так полно! Аркаша! Я недостоин
* Это кокетливее (
фр
.).