Упрощенная HTML-версия
Осколки памяти
33
комедия» («Лев Гурыч Синичкин») Дмитрия Ленско-
го, рассчитанные на столярный цех, выполнены ими
были прекрасно. Затем «Принц и нищий» по Марку
Твену — крупногабаритная бутафория, замечательно
исполненная морским капитаном. Герасименко не-
ожиданно и очень точно придумал, как быстро чека-
нить громадный оклад из мягкого дюралюминия для
трилогии Алексея Толстого «Царь Фёдор Иоаннович»,
«Царь Борис», «Смерть царя Иоанна Грозного». Пред-
ложив куски оклада прокатать колёсами грузовой ма-
шины по потрескавшемуся асфальту прямо во дворе
мастерских, а после подчеканить. В результате удалось
выполнить задачу по макету в пять раз быстрее, чем
делать всё вручную. Получился старый, поживший
в веках огромный оклад, распятый на сосновых круг-
ляках.
Про Герасима, так звали его в театре, рабочие сцены
говорили: «У-у! Крысяра! Он все щели на сцене знает,
так что против него и не гукнешь!»
Иван Герасименко — первый профессионал такого
высокого уровня в моём театральном беге.
Второй — Владимир Павлович Куварин.
Куварин, штатный макетчик БДТ, с 1967 года по
1972-й изготовил по моим эскизам три прекрасных ма-
кета для театра Комиссаржевской: «Старик», «Принц
и нищий» и «Насмешливое моё счастье» по Малюгину.
На этих работах мы с ним и повязались. После моего
перехода из Комиссаржевки в БДТ, с 1972 года, с Кува-
риным, уже завпостом, я служил-работал по самый день
его ухода из жизни.