Упрощенная HTML-версия
Шишов переулок
16
страхолюдии. А сейчас он вынужден скрывать свои
безобразия от людей, не особо показываясь на глаза
островитянам.
Поводырём у него служил дворового звания пёс —
такой же высокий и тощий, как хозяин, со странной
кличкой Ефимон. В отличие от большинства пере-
улочных инвалидов, инвалид-художник с поводырём
направлялся не на Андреевский, а на Неву. Дойдя до
набережной Лейтенанта Шмидта, они поворачива-
ли в сторону Горного института и у бывшего Импе-
раторского Морского кадетского корпуса, который
оканчивал, а затем руководил им знаменитый рус-
ский мореплаватель Крузенштерн, переходили на
набережную как раз против памятника адмиралу.
За высоким гранитным пьедесталом памятника,
украшенным девизом Крузенштерна «spe fretus» —
«живущий надеждой», художник снимал свою сум-
ку, доставал из неё складную треножную табуретку
с брезентовым сиденьем, какими пользуются живо-
писцы на этюдах, спускался на последнюю ступень
подле воды и усаживался рядом с Ефимоном. Из той
же сумы вытаскивал разборное удилище и металли-
ческую банку из-под дореволюционного шоколада
«Жорж Борман» с накопанными пацанвой в Акаде-
мическом саду на 4-й линии червями и, не торопясь,
под бдительным наблюдением поводыря, начинал
готовить орудие лова. Затем в правую руку брал уди-
лище, в левую леску со всеми атрибутами и с право-
го плеча ловко забрасывал её в воду.