Упрощенная HTML-версия
21
Г Л А В А П Е Р В А Я
несколько лаконически: «И ко мне прошу», — шаркнувши ногою, обутою
в сапог такого исполинского размера, которому вряд ли где можно найти от-
вечающую ногу, особливо в нынешнее время, когда и на Руси начинают выво-
диться богатыри.
На другой день Чичиков отправился на обед и вечер к полицеймейсте-
ру, где с трех часов после обеда засели в вист и играли до двух часов ночи.
Там, между прочим, он познакомился с помещиком Ноздревым, человеком
лет тридцати, разбитным малым, который ему после трех-четырех слов на-
чал говорить «ты». С полицеймейстером и прокурором Ноздрев тоже был на
«ты» и обращался по-дружески; но когда сели играть в большую игру, поли-
цеймейстер и прокурор чрезвычайно внимательно рассматривали его взятки
и следили почти за всякою картою, с которой он ходил. На другой день Чи-
чиков провел вечер у председателя палаты, который принимал гостей своих
в халате, несколько замасленном, и в том числе двух каких-то дам. Потом был
на вечере у вице-губернатора, на большом обеде у откупщика, на небольшом
обеде у прокурора, который, впрочем, стоил большого; на закуске после обед-
ни, данной городским главою, которая тоже стоила обеда. Словом, ни одного
часа не приходилось ему оставаться дома, и в гостиницу приезжал он с тем
только, чтобы заснуть. Приезжий во всем как-то умел найтиться и показал
в себе опытного светского человека. О чем бы разговор ни был, он всегда умел
поддержать его: шла ли речь о лошадином заводе, он говорил и о лошадином
заводе; говорили ли о хороших собаках, и здесь он сообщал очень дельные
замечания; трактовали ли касательно следствия, произведенного казенною
палатою, — он показал, что ему небезызвестны и судейские проделки; было ли
рассуждение о бильярдной игре — и в бильярдной игре не давал он промаха;
говорили ли о добродетели, и о добродетели рассуждал он очень хорошо, даже
со слезами на глазах; об выделке горячего вина, и в горячем вине знал он прок;
о таможенных надсмотрщиках и чиновниках, и о них он судил так, как будто
бы сам был и чиновником и надсмотрщиком. Но замечательно, что он все это
умел облекать какою-то степенностью, умел хорошо держать себя. Говорил
ни громко, ни тихо, а совершенно так, как следует. Словом, куда ни повороти,
был очень порядочный человек. Все чиновники были довольны приездом но-
вого лица. Губернатор об нем изъяснился, что он благонамеренный человек;
прокурор — что он дельный человек; жандармский полковник говорил, что он
ученый человек; председатель палаты — что он знающий и почтенный человек;
полицеймейстер — что он почтенный и любезный человек; жена полицеймей-
стера — что он любезнейший и обходительнейший человек. Даже сам Собаке-
вич, который редко отзывался о ком-нибудь с хорошей стороны, приехавши
довольно поздно из города и уже совершенно раздевшись и легши на кровать