Упрощенная HTML-версия
Т О М П Е Р В Ы Й
20
председателя палаты, весьма рассудительного и любезного человека, — кото-
рые все приветствовали его как старинного знакомого, на что Чичиков раскла-
нивался несколько набок, впрочем, не без приятности. Тут же познакомился
он с весьма обходительным и учтивым помещиком Маниловым и несколько
неуклюжим на взгляд Собакевичем, который с первого раза ему наступил на
ногу, сказавши: «Прошу прощения». Тут же ему всунули карту на вист, которую
он принял с таким же вежливым поклоном. Они сели за зеленый стол и не
вставали уже до ужина. Все разговоры совершенно прекратились, как случа-
ется всегда, когда наконец предаются занятию дельному. Хотя почтмейстер
был очень речист, но и тот, взявши в руки карты, тот же час выразил на лице
своем мыслящую физиономию, покрыл нижнею губою верхнюю и сохранил
такое положение во все время игры. Выходя с фигуры, он ударял по столу
крепко рукою, приговаривая, если была дама: «Пошла, старая попадья!», если
же король: «Пошел, тамбовский мужик!» А председатель приговаривал: «А я его
по усам! А я ее по усам!» Иногда при ударе карт по столу вырывались выраже-
ния: «А! была не была, не с чего, так с бубен!» Или же просто восклицания:
«черви! червоточина! пикенция!» — или: «пикендрас! пичурущух! пичура!» —
и даже просто: «пичук!» — названия, которыми перекрестили они масти
в своем обществе. По окончании игры спорили, как водится, довольно громко.
Приезжий наш гость также спорил, но как-то чрезвычайно искусно, так что
все видели, что он спорил, а между тем приятно спорил. Никогда он не гово-
рил: «вы пошли», но: «вы изволили пойти», «я имел честь покрыть вашу двой-
ку» и тому подобное. Чтобы еще более согласить в чем-нибудь своих против-
ников, он всякий раз подносил им всем свою серебряную с финифтью
табакерку, на дне которой заметили две фиалки, положенные туда для запаха.
Внимание приезжего особенно заняли помещики Манилов и Собакевич, о ко-
торых было упомянуто выше. Он тотчас же осведомился о них, отозвавши тут
же несколько в сторону председателя и почтмейстера. Несколько вопросов, им
сделанных, показали в госте не только любознательность, но и основатель-
ность; ибо прежде всего расспросил он, сколько у каждого из них душ кресть-
ян и в каком положении находятся их имения, а потом уже осведомился, как
имя и отчество. В немного времени он совершенно успел очаровать их. Поме-
щик Манилов, еще вовсе человек не пожилой, имевший глаза сладкие, как
сахар, и щуривший их всякий раз, когда смеялся, был от него без памяти. Он
очень долго жал ему руку и просил убедительно сделать ему честь своим при-
ездом в деревню, к которой, по его словам, было только пятнадцать верст от
городской заставы. На что Чичиков с весьма вежливым наклонением головы и
искренним пожатием руки отвечал, что он не только с большою охотою готов
это исполнить, но даже почтет за священнейший долг. Собакевич тоже сказал