Упрощенная HTML-версия
17
КАК НАЧАЛАСЬ ВОЙНА
обстоятельства слишком трудные и напряженные. Не было ни-
каких сомнений, что, не получив доступа к Ганнибалу, послы
немедленно поплывут в Карфаген; и Ганнибал — тоже без про-
медления — отправляет письма к вожакам баркидов, чтобы они
приготовились к борьбе с противною партией в сенате и не до-
пустили никаких уступок в пользу римского народа.
В Карфагене послов приняли и выслушали, но результат
был тот же, что у стен Сагунта. Только Ганнон выступил в за-
щиту мирного договора с римлянами — сенаторы слушали его
в глубоком молчании, но с явным неодобрением.
— Я предупреждал вас, — говорил Ганнон, — что не надо
посылать к войску сына Гамилькара: ни душа этого человека
в загробном царстве, ни потомки его среди живых не способ-
ны хранить спокойствие, и до тех пор будет под угрозою мир
с римлянами, пока звучит имя Барки и сохраняется хоть капля
его крови. Но вы не послушались — вы сами плеснули масла
в огонь, сами разожгли тот пожар, что полыхает ныне. Ваши
воины осаждают Сагунт, нарушив договор, который запрещает
им приближаться к этому городу; но вскоре римские легионы
будут осаждать Карфаген — с помощью тех же богов, которые
в прежнюю войну помогли им отомстить за оскорбленные и
растоптанные договоры! Вспомните всё, что вы вынесли на суше
и на море за двадцать три года той войны, а ведь тогда полко-
водцем был не этот мальчишка, а Гамилькар — «второй Марс»,
как величают его друзья. Стало быть, боги победили людей,
и самый исход войны, точно беспристрастный судья, решил спор
о виновниках столкновения и нарушителях договора — решил,
отдав победу тем, на чьей стороне была справедливость.
Поверьте мне, не к стенам Сагунта, а к нашим собственным
стенам подвел ныне Ганнибал осадные орудия, наши стены
То есть в Первую Пуническую войну.