Упрощенная HTML-версия
28
ЭРАЗМ РОТТЕРДАМСКИЙ
многочисленный, что самый Олимп, сколь он ни обширен, едва
может вместить такую толпу.
ГЛАВА XII
Н
о мало того, что во мне вы обрели рассадник и источник
всяческой жизни: все, что есть в жизни приятного, — тоже
мой дар, и я берусь вам это доказать. Чем была бы земная
наша жизнь, и вообще стоило ли бы называть ее жизнью,
если б лишена была наслаждений? Вы рукоплещете? Я так и знала,
что никто из вас не настолько мудр или, лучше сказать, не настолько
глуп, нет, именно не настолько мудр, чтобы не согласиться с моим
мнением. Сами стоики отнюдь не отворачиваются от наслаждений.
Лицемеря и клеймя наслаждение перед грубой толпой, они просто
хотят отпугнуть других, чтобы самим вольготнее было наслаждаться.
Но пусть ответят они мне ради Зевса: что останется в жизни, кроме
печали, скуки, томления, несносных докук и тягот, если не примешать
к ней малую толику наслаждения, иначе говоря, если не сдобрить ее
глупостью? Ссылаюсь на свидетельство прославленного Софокла,
который воздал мне следующую красноречивую хвалу:
«Блаженна жизнь, пока живешь без дум»
.
Попытаемся, однако, рассмотреть этот предмет более обстоя-
тельно.
ГЛАВА XIII
П
режде всего, кому не известно, что первые годы — самый
приятный и веселый возраст в жизни человека? Детей лю-
бят, целуют, ласкают, даже враг-чужеземец готов прийти
к ним на помощь. Чем объяснить это, если не тем, что муд-
рая природа окутала младенцев привлекательным покровом глу-
пости, который, чаруя родителей и воспитателей, вознаграждает
их за труды, а малюткам доставляет любовь и опеку, для них не-
обходимые.