Упрощенная HTML-версия
27
ПОХВАЛА ГЛУПОСТИ
единым своим мановением, откладывает порою в сторонку трезу-
бые свои молнии и обличье титана, столь страшное небожителям.
Волей-неволей напяливает он, подобно актеру, чужую личину, ко-
гда овладевает им столь привычное для него желание делать детей.
Стоики полагают, что они всего ближе к богам. Но дайте мне трой-
ного, четверного, дайте, если угодно, тысячекратного стоика, —
я докажу, что и ему придется в подобном случае отложить в сто-
рону если не бороду, знамя мудрости, общее, впрочем, с козла-
ми, то свою хмурую важность и свои твердокаменные догматы,
придется расправить морщины на лбу и покориться сладостно-
му безумию. Утверждаю, что ко мне, лишь ко мне одной, должен
будет взывать этот мудрец, ежели только возжелает стать отцом.
Впрочем, почему бы мне, по обычаю моему, не изъясниться еще
откровеннее? Скажите, пожалуйста, разве голова, лицо, грудь,
рука, ухо или какая другая часть тела из тех, что слывут добропо-
рядочными, производит на свет богов и людей? Нет, умножает род
человеческий совсем иная часть, до того глупая, до того смешная,
что и поименовать-то ее нельзя, не вызвав общего хохота. Таков,
однако, источник, более священный, нежели числа Пифагоровы,
и из него все живущее получает свое начало. Скажите по совести,
какой муж согласился бы надеть на себя узду брака, если бы, по
обычаю мудрецов, предварительно взвесил все невыгоды супру-
жеской жизни? Какая женщина допустила бы к себе мужа, если бы
подумала и поразмыслила об опасностях и муках родов и о труд-
ностях воспитания детей? Но если жизнью мы обязаны супруже-
ству, а супружеством моей служанке Анойе, то сами вы понимаете,
в какой мере являетесь моими должниками. Далее, какая женщи-
на, единожды попробовавшая рожать, согласилась бы повторить
этот опыт, если б не божественная сила спутницы моей Леты? Не
во гнев будь сказано Лукрецию, сама Венера не посмеет отрицать,
что без моей чудесной помощи все ее могущество не имело бы ни
силы, ни действия. Итак, только благодаря моей хмельной и весе-
лой игре рождаются на свет и угрюмые философы, чье место в на-
ши дни унаследовали так называемые монахи, и порфироносные
государи, и благочестивые иереи, и трижды пречистые первосвя-
щенники, а за ними и весь этот рой поэтических богов, до того