Упрощенная HTML-версия
10
ЭРАЗМ РОТТЕРДАМСКИЙ
Найдутся, быть может, хулители, которые станут распространять
клевету, будто легкие эти шутки не к лицу теологу и слишком язви-
тельны для христианского смирения; быть может, даже обвинят меня
в том, что я воскрешаю древнюю комедию или, по примеру Лукиана,
подвергаю осмеянию всех и каждого. Но пусть те, кого возмущают
легкость предмета и шутливость изложения, вспомнят, что я лишь
последовал примеру многих великих писателей. Сколько веков тому
назад Гомер воспел Батрахомиомахию, Марон — комара и чесноч-
ную закуску, Овидий — орех! Поликрат написал похвальное слово
Бусириду, которое затем исправил Исократ, Главк восхвалял непра-
восудие, Фаворин — Терсита и перемежающуюся лихорадку, Сине-
сий — лысину, Лукиан — муху и блоху, Сенека сочинил шуточный
апофеоз Клавдия, Плутарх — разговор Грилла с Улиссом, Лукиан и
Апулей — похождения осла, и уже не помню кто — завещание поро-
сенка по имени Грунний Корокотта, о чем упоминает св. Иероним.
Если же всего этого мало, то пусть вообразят строгие мои судьи,
что мне пришла охота поиграть в бирюльки или поездить верхом на
длинной хворостине. В самом деле, разрешая игры людям всякого
звания, справедливо ли отказывать в них ученому, тем более если
он так трактует забавные предметы, что читатель, не вовсе бестол-
ковый, извлечет отсюда более пользы, чем из иного педантского и
напыщенного рассуждения? Вот один в терпеливо составленной из
разных кусков речи прославляет риторику и философию, вот дру-
гой слагает хвалы какому-нибудь государю, вот третий призывает
к войне с турками. Иной предсказывает будущее, иной поднимает
новые вопросы — один другого пустячнее и ничтожнее. Но ежели
ничего нет нелепее, чем трактовать важные предметы на вздорный
лад, то ничего нет забавнее, чем трактовать чушь таким манером,
чтобы она отнюдь не казалась чушью. Конечно, пусть судят меня
другие: однако коль скоро не вконец обольстила меня Филавтия,
то сдается мне, что я восхвалил Глупость не совсем глупо. Что же
касается пустого упрека в излишней резкости, то отвечу, что всегда
дозволено было безнаказанно насмехаться над повседневной челове-
ческой жизнью, лишь бы эта вольность не переходила в неистовство.
Весьма дивлюсь я нежности современных ушей, которые, кажется,
ничего не выносят, кроме торжественных титулов. Немало также