Упрощенная HTML-версия
26
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
половины из них умело читать и писать. В каком другом месте,
где русский народ собирается в больших местах, отделите вы
от него кучу в двести пятьдесят человек, из которых половина
была бы грамотных? Слышал я потом, кто-то стал выводить из
подобных же данных, что грамотность губит народ. Это ошибка:
тут совсем другие причины; хотя и нельзя не согласиться, что
грамотность развивает в народе самонадеянность. Но ведь это
вовсе не недостаток. Различались все разряды по платью: у одних
половина куртки была темно-бурая, а другая серая, равно и на
панталонах — одна нога серая, а другая темно-бурая. Один раз,
на работе, девчонка-калашница, подошедшая к арестантам, дол-
го всматривалась в меня и потом вдруг захохотала. «Фу, как не
славно! — закричала она, — и серого сукна недостало, и черно-
го сукна недостало!» Были и такие, у которых вся куртка была
одного серого сукна, но только рукава были темно-бурые. Голова
тоже брилась по-разному: у одних половина головы была выбри-
та вдоль черепа, у других поперек.
С первого взгляда можно было заметить некоторую резкую
общность во всем этом странном семействе; даже самые резкие,
самые оригинальные личности, царившие над другими неволь-
но, и те старались попасть в общий тон всего острога. Вообще
же скажу, что весь этот народ, — за некоторыми немногими ис-
ключениями неистощимо-веселых людей, пользовавшихся за
это всеобщим презрением, — был народ угрюмый, завистливый,
страшно тщеславный, хвастливый, обидчивый и в высшей сте-
пени формалист. Способность ничему не удивляться была вели-
чайшею добродетелью. Все были помешаны на том: как наружно
держать себя. Но нередко самый заносчивый вид с быстротою
молнии сменялся на самый малодушный. Было несколько истин-
но сильных людей; те были просты и не кривлялись. Но стран-
ное дело: из этих настоящих сильных людей было несколько
тщеславных до последней крайности, почти до болезни. Вооб-
ще тщеславие, наружность были на первом плане. Большинство