Упрощенная HTML-версия
20
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
как нигде, и люди особенные. Вот этот-то особенный уголок я
и принимаюсь описывать.
Как входите в ограду — видите внутри ее несколько зданий.
По обеим сторонам широкого внутреннего двора тянутся два
длинных одноэтажных сруба. Это казармы. Здесь живут арестан-
ты, размещенные по разрядам. Потом, в глубине ограды, еще та-
койже сруб: это кухня, разделеннаяна две артели; далее еще строе-
ние, где под одной крышей помещаются погреба, амбары, сараи.
Средина двора пустая и составляет ровную, довольно большую
площадку. Здесь строятся арестанты, происходит поверка и пере-
кличка утром, в полдень и вечером, иногда же и еще по несколь-
ку раз в день, — судя по мнительности караульных и их уменью
скоро считать. Кругом, между строениями и забором, остается,
еще довольно большое пространство. Здесь, по задам строений,
иные из заключенных, понелюдимее и помрачнее характером,
любят ходить в нерабочее время, закрытые от всех глаз, и думать
свою думушку. Встречаясь с ними во время этих прогулок, я лю-
бил всматриваться в их угрюмые, клейменые лица и угадывать,
о чем они думают. Был один ссыльный, у которого любимым за-
нятием в свободное время, было считать пали. Их было тысячи
полторы, и у него они были все на счету и на примете. Каждая
паля означала у него день; каждый день он отсчитывал по одной
пале и таким образом по оставшемуся числу несосчитанных паль
мог наглядно видеть, сколько дней еще остается ему пробыть
в остроге до срока работы. Он был искренно рад, когда докан-
чивал какую-нибудь сторону шестиугольника. Много лет прихо-
дилось еще ему дожидаться; но в остроге было время научиться
терпению. Я видел раз, как прощался с товарищами один аре-
стант, пробывший в каторге двадцать лет и наконец выходивший
на волю. Были люди, помнившие, как он вошел в острог первый
раз, молодой, беззаботный, не думавший ни о своем преступле-
нии, ни о своем наказании. Он выходил седым стариком, с лицом
угрюмым и грустным. Молча обошел он все наши шесть казарм.