Упрощенная HTML-версия
27
Э. Г. Карху подчеркивает, что «для понимания „Калевалы“ как литературного па-
мятника необходимо учитывать специфические установки составителя, его эстети-
ческие вкусы, его обусловленное временем представление об эпосе и о?тех националь-
но-культурных задачах, решению которых его
книга
(курсив мой. —
А. М.
) должна
была способствовать»*. Ученый так часто оперирует словами «книга», «свод», «ком-
позиция», «редакция», «расширенная редакция», что, желает он того или нет, работа
Лённрота в?его трактовке сводится к?механическому составительству, не?имеющему
никакого отношения к?поэзии. Это видно хотя бы по такому описанию процесса «со-
ставления» «Калевалы»: «В расширенной редакции „Калевалы“ число рун возросло
до пятидесяти — вместо тридцати двух в?первом издании. Руны обросли подробно
стями и стали длиннее — некоторые насчитывают свыше шестисот-семисот и даже
восьмисот (23-я руна) стихов»**.
Читателей вводит в?заблуждение использование самого слова «руна», то есть от-
дельная народная песня эпического характера. Между тем числа «32» и «50» обозна-
чают не?количество народных песен, а?количество частей единого произведения, что
заметил уже итальянский ученый Д. Компаретти. Вот почему мы, авторы нового пе-
ревода, используем слово «песнь», которое давно вошло в?обиход в?переводах таких
произведений, как «Илиада» и «Одиссея».
Пять версий «Калевалы» (цикл небольших поэм «Лемминкяйнен», «Вяйнямёйнен»,
«Песни свадебных гостей», 1833; «Перво-Калевала», 1834; «Калевала», 1835; «Калевала»,
1849; «„Калевала“ для молодежи», 1862), созданных из карельского и финского фольклор-
ного материала, интересны и сами по себе, и в?качестве этапов творческого процесса.
По ним видно, как с?накоплением нового материала изменялось отношение и к?героям,
и к?сюжетам, и даже к?языку рождающейся поэмы. Уже сравнение самих этих версий
показывает, что о?народной поэзии нельзя судить по лённротовской «Калевале». Любой
фрагмент в?10–20 строк, взятый из одной версии «Калевалы», выглядит иначе в?новой
версии. При этом нередко эпический эпизод превращается в мифологический. Возь-
мем, к?примеру, фрагмент о?рождении Вяйнямёйнена в?«Калевале» 1835?года:
Каве, Похьелы владыка,
вековечный Вяйнямёйнен,
в чреве матери ютился,
тридцать лет там находился...
Ночью Вяйно в мир явился,
днем уже возился в?кузне,
целый день ковал проворно...
В «Калевале» 1849?года Вяйнямёйнен родился от непорочного зачатия. Его мать —
дева природы, Илматар (одновременно она — мать воды). Напоминаем, что Илматар
*?
Карху Э. Г
. Указ. соч.
** Север. 1994. № 8. С. 108
.
«ГРЕЗА ВЕЛИКОГО ПОЭТА»