Упрощенная HTML-версия
А Р Т У Р КОН А Н ДОЙЛ
14
причем монеты были сложены маленькими столбиками разной
величины. Рядом с ними лежал лист бумаги, на котором были на-
писаны цифры, а против них — имена нескольких клубных при-
ятелей Адэра. Из этого можно было заключить, что перед самой
смертью молодой человек занимался подсчетом своих карточных
выигрышей и проигрышей.
После тщательного расследования всех обстоятельств дело
оказалось еще более загадочным. Прежде всего непонятно было,
зачем молодой человек заперся изнутри. Правда, дверь мог за-
переть и убийца, а затем выскочить в окно, но окно находилось
по меньшей мере в двадцати футах от земли, а грядка цветущих
крокусов под ним оказалась совершенно нетронутой — не был по-
мят ни один цветок. Никаких следов не осталось также на узкой
полосе дерна, отделявшей дом от дороги. Итак, видимо, дверь за-
пер сам Рональд Адэр. Но каким образом настигла его смерть?
Ведь никто не мог бы влезть в окно, не оставив следов. Если же
предположить, что убийца стрелял через окно, то, по-видимому,
это был замечательный стрелок, так как убить человека наповал
револьверной пулей на таком расстоянии чрезвычайно трудно.
Кроме того, Парк-лейн — многолюдная улица, и в каких-нибудь
ста ярдах от дома находится стоянка кебов. Однако выстрела ни-
кто не слыхал. А между тем налицо был убитый и налицо была
револьверная пуля, которая прошла навылет и, судя по характе-
ру раны, явилась причиной моментальной смерти. Таковы были
обстоятельства таинственного убийства на Парк-лейн — убийства,
загадочность которого еще усиливалась из-за полного отсутствия
каких-либо видимых мотивов: ведь, как я уже говорил, у молодого
Адэра не было как будто никаких врагов, а деньги и ценности, на-
ходившиеся в комнате, остались нетронутыми.
Весь день я перебирал в уме все эти факты, пытаясь приме-
нить к ним какую-нибудь теорию, которая примирила бы их
между собой, и найти «точку наименьшего сопротивления», ко-
торую мой погибший друг считал отправным пунктом всякого
расследования. Должен признаться, что это мне не удалось. Ве-
чером я бродил по парку и около шести часов очутился вдруг на
углу Парк-лейн и Оксфорд-стрит. На тротуаре собралась толпа
зевак, глазевших на одно и то же окно, и я понял, что это был
тот самый дом, где произошло убийство. Высокий, худой человек
в темных очках, по-моему переодетый сыщик, развивал какую-то
теорию по поводу случившегося, остальные слушали, окружив
его тесным кольцом. Я протиснулся поближе, но его рассужде-
ния показались мне до того нелепыми, что с чувством, близким