Упрощенная HTML-версия
П РИ К Л Ю Ч Е НИ Я Т ОМ А С ОЙ Е Р А
1 4
начиная какое-нибудь новое дело. Такой новинкой была особенная
манера свистеть, которую он только что перенял у одного негра,
и теперь ему хотелось поупражняться в этом искусстве без помехи.
Это была совсем особенная птичья трель — нечто вроде зали-
вистого щебета; и для того чтобы она получилась, надо было то и
дело дотрагиваться до нёба языком, — читатель, верно, помнит,
как это делается, если был когда-нибудь мальчишкой. Приложив
к делу старание и терпение, Том скоро приобрел необходимую сно-
ровку и зашагал по улице еще быстрей, — на устах его звучала му-
зыка, а душа преисполнилась благодарности. Он чувствовал себя,
как астроном, открывший новую планету, — и, без сомнения, если
говорить о сильной, глубокой, ничем не омраченной радости, все
преимущества были на стороне мальчика, а не астронома.
Летние вечера тянутся долго. Было еще совсем светло. Вдруг
Том перестал свистеть. Перед ним стоял незнакомый мальчик чуть
побольше его самого. Приезжий какого угодно возраста и пола был
редкостью в захудалом маленьком городишке Сент-Питерсберге.
А этот мальчишка был еще и хорошо одет, — подумать только, хо-
рошо одет в будний день! Просто удивительно. На нем была совсем
новая франтовская шляпа и нарядная суконная куртка, застегну-
тая на все пуговицы, и такие же новые штаны. Он был в башма-
ках — это в пятницу-то! Даже галстук у него имелся — из какой-
то пестрой ленты. И вообще вид у него был столичный, чего Том
никак не мог стерпеть. Чем дольше Том смотрел на это блистаю-
щее чудо, тем выше он задирал нос перед франтом-чужаком и тем
более жалким казался ему его собственный костюм. Оба мальчика
молчали. Если двигался один, то двигался и другой — но только
боком, по кругу; они все время стояли лицом к лицу, не сводя глаз
друг с друга. Наконец Том сказал:
— Хочешь, поколочу?
— Ну-ка попробуй! Где тебе!
— Сказал, что поколочу, значит, могу.
— А вот и не можешь.
—Могу.
— Не можешь!