Упрощенная HTML-версия
ПИОНЕРЫ
23
— Все-таки мне хотелось бы, Натти, твердо установить, чей это
трофей. Если оленя в шею ранил я, значит, он мой, потому что
выстрел в сердце был излишним— превышением необходимости,
как говорим мы в суде.
— Ученых-то слов вы много знаете, судья, — ответил охотник.
Перекинув ружье через левую руку, он открыл медную крышеч-
ку в прикладе, достал кружок просаленной кожи, завернул в него
пулю, с силой вогнал этот шарик в дуло поверх пороха и, не пере-
ставая говорить, продолжал заталкивать заряд все глубже. — Да
только куда легче сыпать учеными словами, чем свалить оленя
на бегу. А убила его рука помоложе, чем моя или ваша, как я уже
сказал.
— А ты как думаешь, любезный? — ласково произнес судья,
обращаясь к товарищу Кожаного Чулка. — Не разыграть ли нам
наш трофей в орлянку? И если ты проиграешь, доллар, который я
подброшу, будет твоим. Что скажешь, приятель?
— Скажу, что убил оленя я, — с некоторым высокомерием от-
ветил молодой человек, опираясь на ружье, такое же, как у Натти.
— Значит, двое против одного, —сказал судья, улыбнувшись. —
Я остался в меньшинстве, а другими словами, мои доводы отведе-
ны, как говорим мы, судьи. Агги, поскольку он невольник, права
голоса не имеет, а Бесс несовершеннолетняя. Делать нечего, я от-
ступаюсь. Но продайте мне оленину, а я уж сумею порассказать
о том, как был убит этот олень.
— Мясо не мое, и продавать его я не могу, — ответил Кожаный
Чулок, словно заражаясь высокомерием своего товарища. — Я-то
знаю много случаев, когда олень, раненный в шею, бежал еще не-
сколько дней, и я не из тех, кто станет отнимать у человека его
законную добычу.
— Наверное, ты от мороза так упрямо отстаиваешь сегодня
свои права, Натти, — с невозмутимым добродушием ответил су-
дья. — А что ты скажешь, приятель, если я предложу тебе за оле-
ня три доллара?
— Сначала давайте к нашему взаимному удовлетворению ре-
шим, кому он принадлежит по праву, — почтительно, но твердо