Упрощенная HTML-версия
34
Леопольд фон Захер-Мазох
бросается на поиски, не умея ни изведать счастье, ни дать
счастье, и только клянет судьбу — вместо того чтобы спокой-
но признаться себе: я хочу любить и жить как любили и жили
Елена и Аспазия.
Природа не знает прочных и длительных отношений между
мужчиной и женщиной!
— Сударыня...
— Дайте мне договорить. Это мужчина в своем эгоизме
стремится схоронить женщину, словно какое-то сокровище.
Все попытки внести постоянство в самую изменчивую из всех
изменчивых сторон человеческого бытия — любовь — посред-
ством священных обрядов, клятв и договоров потерпели кру-
шение. Можете ли вы отрицать, что наш христианский мир
рушится?
— Но сударыня...
— Но одинокие мятежные личности, восстающие против
общественных устоев, изгоняются, предаются позору, забрасы-
ваются каменьями... — вы это хотели сказать, конечно? Ну, хо-
рошо. У меня достанет смелости прожить свою жизнь согласно
своим языческим принципам. Я отказываюсь от вашего лице-
мерного уважения, я предпочитаю быть счастливой.
Тот, кто выдумал христианский брак, отлично сделал, вы-
думав одновременно и бессмертие. Но я нисколько не пекусь
о жизни вечной: если с последним моим вздохом здесь, на зем-
ле, для меня как для Ванды фон Дунаевой все кончено — не
все ли равно, воссоединится ли мой чистый дух в песнопении
с хором ангелов, или же мой прах сольется в материю для но-
вых существ?
А если я сама, такая, какая я есть, больше жить не буду —
во имя чего же я стану отказываться от радостей? Принадле-
жать человеку, которого я не люблю, только потому, что я ко-
гда-то его любила? Нет! Я не хочу отречения — я буду любить