Упрощенная HTML-версия
Любовь?Психеи?и?Купидона
30
Король предстал бы здесь как победитель-воин:
Чужие племена у ног его лежат;
Он мечет молнии — враги его дрожат.
Но пусть в других стихах, у музы величавой
Людовик, бог войны, гремит победной славой,
Пусть ею весь Парнас священный потрясен —
Мной будет он воспет как светлый Аполлон.
Феб отдыхает здесь, под сводами пещеры,
У нереид. Они — как юные Венеры.
Но прелесть этих нимф, не доходя сейчас
До сердца Фебова, чарует только глаз.
Фетиду любит он. Куда им до Фетиды!
Ухаживать за ним стремятся нереиды:
Вот на руку ему Дорида льет струю,
И чашу Клелия подставила свою.
Дельфира подошла омыть ему колена,
И с вазой расписной за ней стоит Климена.
Она вздыхает, ждет, но равнодушен бог.
Один Зефир — увы! — подхватит этот вздох.
Порою вспыхнет вдруг лицо ее тревожно
(Насколько покраснеть для статуи возможно).
Я, правда, не скульптор, но тщусь по мере сил,
Чтоб мой читатель все в уме вообразил.
Да, на прелестниц Феб глядит невозмутимо.
Душа его полна единственной, любимой.
Он жаждет одного: забывши обо всем —
О власти, о делах — остаться с ней вдвоем.
Достойно описать чей стих имел бы право
Изящество его осанки величавой,
Столь удивительной и непостижной нам,
Что мы издревле ей курили фимиам?
И кони Фебовы здесь отдых свой вкушают.