Упрощенная HTML-версия
День первый
все собрались в комнате госпожи Уазиль, которую они застали уже за
молитвой. После этого они в течение часа слушали ее чтение, а потом
со всем подобающим благочестием присутствовали на мессе. В десять
часов они пообедали и каждый удалился к себе в комнату и занялся
своими делами. В полдень же все они встретились на лужайке, которая
была так хороша, что нужно было бы искусство Боккаччо, чтобы ее
описать. Надеюсь, однако, все мне поверят, если я скажу, что это был
уголок неслыханной красоты. Когда все общество расположилось на
зеленой траве, такой мягкой и нежной, что не потребовалось ни ков-
ров, ни подушек, Симонто спросил:
— Кто же из нас начнет?
— Раз вы первый заговорили, — ответил Иркан, — то вы теперь
нами и распоряжайтесь. Ведь в игре этой мы все равны.
— Я ничего не хотел бы другого в жизни, — сказал Симонто, — как
распоряжаться этой компанией!
При этих словах Парламанта, которая хорошо поняла их смысл,
вдруг раскашлялась. Это помешало Иркану заметить,
как она покраснела, и он попросил
Симонто начать свой
рассказ.