Упрощенная HTML-версия
18
День первый
как самая старшая, вы читали нам по утрам про жизнь Господа на-
шего Иисуса Христа и про великие дела, которые Он творил ради нас,
с тем чтобы на остальное время мы избрали себе какое-нибудь заня-
тие, которое, не будучи вредным для души, было бы приятным для
тела, и, таким образом, каждый день был бы для нас радостным.
Госпожа Уазиль сказала, что она настолько уже отошла от светской
суеты, что вряд ли сумеет сама выбрать такого рода развлечение и что
следовало бы по этому поводу посоветоваться со всеми. Первым она
попросила высказать свои мысли Иркана.
— Что до меня, — сказал он, — то, если бы я был уверен, что вы-
бранное мною развлечение будет столь же приятно кому-то из нас, как
и мне, я назвал бы его сразу. Но покамест я лучше промолчу и послу-
шаю, что скажут другие.
Жена его Парламанта, решив, что он намекает на нее, покраснела и,
полусердясь, полушутя, ответила:
— Иркан, может быть, та, которую вы больше всего боитесь огор-
чить, нашла бы чем вознаградить себя, если бы захотела. Но не стоит
сейчас вспоминать о развлечениях, доступных только двоим, погово-
рим лучше о тех, которые могут быть интересны для всех нас.
— Раз моя жена верно поняла мой намек, — сказал Иркан, обра-
щаясь к дамам, — и подобного рода развлечения ее не прельщают,
я полагаю, что она лучше всех сумеет найти нечто такое, что могло бы
понравиться каждому. С этой минуты я всецело доверяюсь ее выбору.
Для меня существует только одна ее воля, своей у меня нет.
Решение его было одобрено всеми. Парламанта же, видя, что жре-
бий пал на нее, сказала:
— Если бы я была столь же хитроумна, как древние, которые изо-
брели все искусства, то, чтобы исполнить возложенную на меня обя-
занность, я непременно придумала бы какое-нибудь занятие или игру.
Но, хорошо зная, что способности мои и уменье позволяют мне только
хранить в памяти то хорошее, что совершали другие, я почла бы себя
счастливой, если бы могла следовать по стопам тех, кто некогда уже
умел развлечь вас. Между прочим, я думаю, что все вы читали сто но-
велл, написанных Боккаччо, которые совсем недавно были переведены
с итальянского на французский и которые король Франциск Первый,
монсеньор Дофин, его супруга и королева Маргарита так расхваливали,