Упрощенная HTML-версия
33
Элегия седьмая
Пусть, распустив волоса, впереди твоя жертва
влачится,
40
Скорбная, с бледным лицом, если б не кровь
на щеках...
Лучше бы губкам ее посинеть под моими губами,
Лучше б на шее носить зуба игривого знак!
И, наконец, если я бушевал, как поток разъяренный,
И оказался в тот миг гнева слепого рабом, —
45
Разве прикрикнуть не мог — ведь она уж и так
оробела, —
Без оскорбительных слов, без громогласных угроз?
Разве не мог разорвать ей платье — хоть это
и стыдно —
До середины? А там пояс сдержал бы мой пыл.
Я же дошел до того, что схватил надо лбом ее пряди
50
И на прелестных щеках метки оставил ногтей!
Остолбенела она, в изумленном лице ни кровинки,
Белого стала белей камня с Паросской гряды.
Я увидал, как она обессилела, как трепетала, —
Так волоса тополей в ветреных струях дрожат,
55
Или же тонкий тростник, колеблемый легким
Зефиром,
Или же рябь на воде, если проносится Нот.
Дольше терпеть не могла, и ручьем полились
ее слезы —
Так из-под снега течет струйка весенней воды.