Упрощенная HTML-версия
6
распри, он подавил разрозненные мятежи и направил в нужное русло
огромную энергию, которая выплескивалась с 1789 по 1802 год, а с 1795 го-
да слабела, словно оказавшись в параличе. Среди руин он отыскал ос-
новы государства: сын революции, он тем не менее обратился к тради-
циям, изучая и постигая их. И обнаружил их античные корни — они
соответствовали его латинскому образу мысли. Он подхватил великое
дело королей и укрепил его».
Трон превратил Бонапарта в Наполеона — разделил ли он одного че-
ловека на две личности? Нет. Вы увидите, что этот легендарный жизнен-
ный путь подчинен твердой логике. В короне ли, в дни военной тирании
или обращаясь к прошлому, чтобы сопоставить себя с традиционными
династиями, он остается вооруженным апостолом новой веры.
Вы примете участие в ратных трудах несравненного солдата, к кото-
рому, вплоть до Тильзита, были приложимы слова Монтескьё, сказанные
об Александре: «Продвижение победителя было столь стремительно, что
пораженный противник казался призом, полученным за первое место
в беге, а не за победу».
Есть некое безрассудство в желании описать секрет подобного во-
енного гения. Эта привилегия принадлежит лишь его соперникам.
«Ах, — говорил лев, — если бы львы умели живописать!» Но они умеют
живописать, — например, герой 10-й армии генерал Манжен так обрисо-
вал его основные черты: «Умение командовать и авторитет самого широ-
кого и быстрого ума в соединении с самым твердым характером — досто-
инства, кои дополняют друг друга и составляют совершенное равновесие:
прежде всего, взгляд, выделяющий основное; воля, при которой решение
проблемы возникает с учетом всех заранее предвиденных последствий;
самообладание, подчиняющее все силы достижению главной цели».
Вы прочтете краткие рассказы о битвах — от солнца Аустерлица до
заходящей звезды, чьи последние лучи будут столь же прекрасны. Но
главное — увидите их запечатленными в иллюстрациях, которые очару-
ют ваш взор и овладеют вашими думами. В центре этих битв, где
Его величие блистало
Пятнадцать лет;
Его победа поднимала
На свой лафет…
—
не искал ли Наполеон лишь опьянения личными успехами, забывая ради
собственной славы о славе своей страны? Написать такое было бы не-
справедливо и неблагодарно. Конечно, вознесенный гением слишком