Упрощенная HTML-версия
29
и выговаривает им, но затем освобождает, дав
клятву, что дарует прощение гугенотам лишь
при условии, что они сложат оружие и будут
жить по-католически; в противном случае им
придется покинуть королевство. Католики
жаждали увидеть нового короля солдатом — он
явился им кающимся грешником. Его место
было в армии, поскольку в участившихся боях
протестанты вновь начали одерживать побе-
ды; вместо этого он участвовал в бесконечных
религиозных процессиях. Сняв оружие и до-
спехи, он взял в руки плеть и надел власяницу.
Во время коронации, этого столь важного и
глубоко символичного церковного действа, его
внимание привлекали лишь мелочи этой цере-
монии. Таким же он был и в столице. До край-
ности набожные парижане не упрекали его ни
в публичных проявлениях веры, ни в усердном
посещении процессий с четками в руке. Одна-
ко после благочестивых трудов с удивлением
наблюдали, как он бегал по улицам и домам
в поисках обожаемых им маленьких собачек
и выпрашивал у праздных дам разрешение вы-
гулять их питомцев у себя на руках.
Это не занятие для короля. Как и биль-
боке. Вскоре он стал появляться только с этой
игрушкой в руках. На глазах изумленных и
оскорбленных подданных он забавлялся ею,
как дитя. Его напомаженные, завитые при-
дворные с кольцами в ушах, как носят женщи-
ны, во всем подражали ему. И это было столь
же шокирующее, сколь и нелепое зрелище.
Тому, кто правит великим народом, полага-
лось бы побольше мужских черт. Ни к чему
давать недругам повод для упреков, щеголяя
столь ничтожными повадками; это означало