Упрощенная HTML-версия
ЗВЕРОБОЙ
11
первоначально. «Пионеры» были опубликованы в 1823 году, «Зве-
робой» в 1841-м, то есть восемнадцать лет спустя. Способствова-
ли ли эти истекшие годы умалению ценности последней из упо-
мянутых книг по мере угасания природного огня ее автора или
в какой-то степени содействовали улучшению вкуса и выработке
более зрелого суждения, решать другим.
Если что-либо, вышедшее из-под пера сочинителя этих исто-
рий, переживет его самого, так это, вне всяких сомнений, серия
«Повести о Кожаном Чулке». Сказать так не значит предсказать
весьма устойчивую репутацию самой серии, но лишь просто вы-
разить веру в то, что серия переживет какую-то из книг или все
книги, написанные тойже рукой. Нельзя отрицать, что бессистем-
ная манера, в какой были написаны «Повести о Кожаном Чулке»,
в какой-то мере нанесла ущерб их гармонии или же уменьшила
интерес к ним. Это подтверждается судьбой двух последних опуб-
ликованных книг, хотя, быть может, именно эти две книги более
всего достойны внимания просвещенного и утонченного читате-
ля. Будь на руках факты, результат, возможно, показал бы, что из
тех (в особенности в Америке), кто прочел первые три книги се-
рии, даже один из десяти не имеет понятия о существовании двух
последних. Это является результатом нескольких причин. Долгий
перерыв во времени между появлением «Прерии» и «Следопыта»
сам по себе явился причиной того, что более поздние книги серии
читающая публика упустила из виду. Не было уже новизны, что
могла бы привлечь внимание, а интерес был значительно ослаб-
лен манерой изложения, когда неизбежно приходилось забегать
вперед, предлагая читателям первыми те книги, что в серии ста-
ли последними. Ныне, с выходом на сцену нового поколения этот
изъян будет частично устранен вариантом издания, где несколько
повестей будут объединены исключительно по принципу их свя-
зи друг с другом.
Автора часто спрашивают, был ли у него на примете реаль-
ный прототип, с которого он списывал своего Кожаного Чулка.
В физическом смысле слова, автор в его молодые годы знавал
разных людей, наверняка всплывших в его памяти в качестве об-
разцов, но в нравственном смысле этот лесной человек порожден