Упрощенная HTML-версия
ДЖЕЙМС?ФЕНИМОР?КУПЕР
14
что увидели, как суверенный штат со всем своим уже немалым
населением был принят в лоно национального Союза на основе
политического равноправия.
События и сцены, описанные в этой повести, относятся к поре,
когда делались еще первые шаги в предприятии, давшем столь
быстрый и успешный результат.
Шел первый год нашего вступления в права. Давно снята была
жатва, и пожухлая листва на разбросанных редких деревьях уже
начала принимать осенние краски, когда вереница фургонов
выбралась из русла пересохшей речки и двинулась дальше по
всхолмленной равнине—или, говоря языком того края, о котором
идет наш рассказ, по «волнистой прерии». Повозки, груженные
домашним скарбом и земледельческими орудиями, небольшое
разбредающееся стадо овец и коров, обтрепанная одежда и без-
думные лица крепких молодцов, вышагивающих подле медленно
плетущихся упряжек, — все указывало, что это караван пересе-
ленцев, потянувшихся на Запад в поисках Эльдорадо. Но вразрез
с обычаем людей такого разбора они бросили плодородные земли
Юго-Востока и пробрались (а как, то ведомо только таким отваж-
ным искателям новых путей) через лощины, через бурные пото-
ки, через топи и сухие степи далеко за обычные пределы заселе-
ния. Перед ними лежала та широкая равнина, что тянется, столь
на вид однообразная, до подошвы Скалистых гор; и много долгих
и страшных миль уже легло между ними и бурными водами стре-
мительного Платта.
Увидеть подобный поезд в этом унылом, нелюдимом месте
было тем неожиданней, что природа вокруг предлагала мало со-
блазнов для жадности торговца, и еще того меньше могла она обе-
щать простому поселенцу-фермеру.
Тощие травы прерии мало говорили в пользу твердой, непо-
датливой почвы, по которой колеса катились легко, как по убитой
дороге; ни повозки, ни скот не оставляли на ней отпечатка — след
сохраняла только эта чахлая и жухлая трава, которую животные
вяло пощипывали, временами и вовсе ее отвергая как слишком
терпкую пищу, какую и с голоду не сжуешь.