Упрощенная HTML-версия
Х РОНИК А ВРЕМЕН К А РЛ А I X
32
— Дурак! — произнес храбрый Дитрих Горнштейн, пожимая
плечами. — Можно ли быть таким глупым человеком, чтобы ве-
рить всем россказням, что болтают папистские попы! Знаете,
господин де Мержи, в сражении при Монконтуре я убил из
пистолета какого-то дворянчика из свиты герцога д’Анжу; снял
с него камзол, — и что ж, думаете вы, нахожу у него на животе?
Большой кусок шелка, весь покрытый именами святых. Он счи-
тал, что это предохранит его от пуль. Черта с два! Я доказал
ему, что нет такой ладанки, которую не просверлила бы проте-
стантская пуля.
— Да, ладанки, — вмешался корнет, — но у меня на родине
больше в ходу кусочки пергамента, защищающие от свинца и
железа.
— Я предпочел бы хорошо выкованный стальной панцирь, —
заметил Мержи, — вроде тех, что в Нидерландах выделывает
Яков Лешо.
— Послушайте, — снова начал капитан, — нельзя отрицать, что
невозможно сделать себя неуязвимым. Уверяю вас, я сам видел
в Дрё одного дворянина, которому пуля угодила прямо в середи-
ну груди: он знал рецепт мази, которая делает неуязвимым, и на-
терся ею под нагрудником из буйволовой шкуры: так вот, даже
черного и красного знака не видно было, что остается после
контузии.
— А не думаете вы, что этого нагрудника из буйволовой шку-
ры, о котором вы упоминали, было бы достаточно, чтобы обез-
вредить удар пули?
— Уж такие эти французы, ничему не хотят верить! А что бы
вы сказали, если бы, как я, видели, как один силезский латник
положил руку на стол, и, как ни тыкали в нее ножом, царапины
не могли сделать? Вы смеетесь? Думаете, что это невозможно?
Спросите вот у этой девушки, у Милы. Она из страны, где кол-
дуны так же часто встречаются, как здесь монахи. Она умеет
рассказывать страшные истории. Бывало, в длинные осенние