Упрощенная HTML-версия
Г л а в а в о с ь м а я
водой весло. Когда корабль проходил мимо, он, точно молния, ри-
нулся наперерез, достиг борта, пинком ноги перевернул и потопил
свое каноэ, взобрался по якорной цепи и, во весь рост растянув-
шись на палубе, вцепился в кольцо рыма и поклялся не разжимать
рук, даже если его станут рубить на куски.
Напрасно капитан грозился вышвырнуть его за борт, напрасно
замахивался топором над его обнаженными руками — Квикег был
царским сыном, потомком гордых воинов, и он не шелохнулся. На-
конец, пораженный его бесстрашием, капитан смягчился и сказал,
что Квикег может остаться. Его поместили в кубрике среди матро-
сов, и он стал китобоем.
Я осторожно поинтересовался, не собирается ли он вернуться
на родину и стать вождем своего племени, поскольку его старого
отца, наверно, уже нет в живых. Квикег ответил, что не собирает-
ся, во всяком случае — в ближайшее время, что ему еще хочется
поплавать по всем четырем океанам и что гарпун китобоя вполне
заменяет ему царский скипетр.
Узнав, что я тоже намерен наняться на китобойное судно и
с этой целью отправляюсь в Нантакет, он сразу же решил не рас-
ставаться со мной, поступить на то же судно, что и я, попасть
в одну со мной вахту, в один вельбот, за один стол, короче говоря —
разделить со мной все превратности судьбы и, взявшись за руки,
вместе черпать все, что пошлет нам удача. Я на это с радостью со-
гласился, и не только из-за привязанности, которую чувствовал
к Квикегу, но и потому, что отлично понимал, что такой опытный
гарпунщик может быть необычайно полезен мне, мало сведущему
в тайнах китобойного дела, хотя и неплохо знакомому с морем.