Упрощенная HTML-версия
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
29
паломниками. Время от времени над телами спящих всплывал
слабый и терпеливый вздох — испарения тревожного сна; из
недр судна внезапно вырывался короткий металлический стук,
слышно было, как жестко скребла лопата, с шумом захлопыва-
лась дверца печи, словно люди, священнодействующие над чем-
то таинственным там, внизу, были исполнены ярости и гнева;
а стройный, высокий корпус парохода мерно продвигался впе-
ред, неподвижно застыли голые мачты, а нос упорно разрезал
великий покой вод, спящих под недоступным и ясным небом.
Джим ходил взад и вперед, и в необъятном молчании шаги
его раздавались громко, словно настороженные звезды отзыва-
лись на них эхом. Глаза его, блуждая вдоль линии горизонта,
как будто жадно вглядывались в недосягаемое и не видели тени
надвигающегося события. Единственной тенью на море была
тень от черного дыма, тяжело выбрасывающего из трубы широ-
кий флаг, конец которого растворялся в воздухе. Два малайца,
молчаливые и неподвижные, стоя по обе стороны штурвала,
управляли рулем; медный обод колеса поблескивал в овальном
пятне света, отбрасываемого лампой в нактоузе. Время от вре-
мени рука с черными пальцами, то отпуская, то снова сжимая
вращающиеся спицы, показывалась на светлом пятне; звенья
рулевых цепей тяжело скрежетали в пазах вала. Джим посмат-
ривал на компас, окидывал взглядом недосягаемый горизонт,
потягивался так, что суставы трещали, лениво изгибался всем
телом, охваченный сознанием собственного благополучия; неру-
шимое спокойствие словно придало ему мужества, и он чувство-
вал — ему все равно, что бы ни случилось с ним до конца его
дней. Изредка он лениво взглядывал на карту, прикрепленную
четырьмя кнопками к низкому трехногому столу, стоявшему по-
зади штурвала. При свете фонаря, подвешенного к пиллерсу,
лист бумаги, отображающий глубины моря, слегка отсвечивал;
дно, изображенное на нем, было такое же гладкое, как мерца-
ющая поверхность вод. На карте лежали линейка для проведе-
ния параллелей и циркуль; положение судна в полдень было
отмечено черным крестиком, а твердая прямая линия, прове-
денная карандашом до Перима, обозначала курс судна — тропу