Упрощенная HTML-версия
ЛОРД ДЖИМ
24
восточного неба и моря. Полюбили короткие рейсы, удобные
кресла на палубе, многочисленную туземную команду и пре-
имущество быть белым. Они содрогались при мысли о тяжелой
работе и, полагаясь на случай, жили беззаботно, получая то
отставку, то новое назначение, служа китайцам, арабам, полу-
кровкам... они готовы были служить самому дьяволу, если бы
тот предоставил им эту возможность. Неустанно говорили они
о случайных удачах: как такой-то получил командование судном,
плававшим у берегов Китая, — легкая работа; как одному доста-
лось прекрасное место где-то в Японии, а другой преуспевает
в сиамском флоте; на всем, что бы они ни говорили, — на всех их
поступках, взглядах, манерах, — было пятно — знак гниения —
решимость пройти свой путь в спокойствии и безопасности.
Джиму эта толпа разглагольствующих моряков казалась
сначала менее реальной, чем тени. Но под конец он начал на-
ходить очарование в этих людях, якобы преуспевающих, на
чью долю выпадало так мало опасностей и труда. И презрение
мало-помалу вытеснялось иным чувством. Внезапно отказав-
шись от мысли вернуться на родину, он поступил штурманом
на «Патну».
«Патна» была местным пароходом, таким же старым, как
холмы, тощим, как борзая, и изъеденным ржавчиной хуже,
чем никуда не годный чан для воды. Владельцем ее был кита-
ец, фрахтовщиком — араб, а капитаном — ренегат, немец из
Нового Южного Уэльса, который на людях неустанно прокли-
нал свою родину, но — видимо, подражая успешной политике
Бисмарка, — тиранил всех тех, кого не боялся, и разгуливал
с видом свирепым и железно-непоколебимым, да в придачу имел
рыжие усы и багровый нос. После того как «Патну» окрасили
снаружи и побелили внутри, около восьмисот паломников были
пригнаны на борт судна, разводившего пары у деревянной при-
стани.
По трем сходням тремя потоками поднимались они на борт,
подстрекаемые верой и надеждой на рай, поднимались, топая
и шаркая босыми ногами, не обмениваясь ни одним словом, не
озираясь назад; отойдя от поручней, растеклись по всей палубе,