Упрощенная HTML-версия
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
— А вдруг у меня явится желание уличить ваше величество во
лжи? — сказала мадам де Сов голосом сирены, растопившим воск
в ушах Улисса.
— Попробуйте, милочка моя, попробуйте.
— Говоря честно, мне очень трудно победить в себе это желание.
— Так пусть оно победит вас: женщины никогда не имеют такой
силы, как после поражения.
— Сир, когда вы будете французским королем, я вам припомню
ваше обещание Дариоле.
Генрих Наваррский даже вскрикнул от восторга.
Замечательно, что радостное восклицание вырвалось у Генри-
ха в то самое мгновение, когда Маргарита Валуа ответила герцогу
Гизу:
— Noctu pro more*.
Так Генрих Наваррский и Генрих Гиз одновременно — и оба
радостные — расстались со своими дамами, один — с Шарлоттою
де Сов, другой — с Маргаритой Валуа.
Спустя час после этих разговоров король Карл и королева-мать
ушли в свои покои; почти сейчас же залы Лувра начали пустеть и
в галереях стали видны базы мраморных колонн. Четыреста дво-
рян-гугенотов проводили адмирала и принца Конде сквозь наряд-
ную толпу, недовольно ворчавшую им вслед. После них вышли
герцог Гиз, лотарингские и другие вельможные католики, привет-
ствуемые радостными криками и рукоплесканиями народа.
Что касается Маргариты Валуа, Генриха Наваррского и мадам
де Сов, то они жили в самом Лувре.
* Ночью, как всегда (
лат.
).