Упрощенная HTML-версия
К АПИТАН?ФРАК АСС
14
в своих скрытных трудах. Серый налет, на котором можно было чер-
тить вензеля, покрывал доску стола, из чего явствовало, что обедают
за ним не часто.
Два поставца или буфета того же дерева с резьбой, приобретен-
ные, по всей вероятности, вместе со столом во времена процветания,
стояли на противоположных концах залы; фарфоровые щербатые
вазы, разрозненные бокалы, несколько керамических фигурок рабо-
ты Бернара Палисси, изображающих змей, рыб, крабов и раковины,
покрытые глазурью по зеленому полю, служили убогим украшением
пустых полок.
Бархатная обивка пяти-шести стульев, в прошлом, возможно, пун-
цовая, от времени и употребления стала рыжей, из дыр ее торчал
волос, а сами стулья хромали на непарных ногах, как разностопные
стихи или покалеченные вояки, бредущие восвояси после сражения.
Пожалуй, только бесплотный дух мог без большого риска усесться на
такой стул, да и употреблялись они, должно быть, лишь в тех случаях,
когда предки, выходя из облупленных рам, рассаживались вокруг пус-
того стола и за воображаемым ужином в долгие зимние ночи, столь
благоприятные для дружеской встречи привидений, вели беседы об
упадке своего славного рода.
Из этой залы был ход в другую, несколько меньшую. Здесь стены
были украшены фландрскими шпалерами. Но не надо при этом пред-
ставлять себе несообразное с окружающим роскошество — шпалеры
были протертые, изношенные, выцветшие, и полотнища расползались
по всем швам, держась на стенах только считанными нитями и силой
привычки. Слинявшие деревья были желтыми с одной стороны и
синими с другой. Цапля, стоящая на одной ноге посреди тростника,
порядком пострадала от моли. Фламандскуюферму с колодцем, увитым
хмелем, почти уже нельзя было различить, а на мучнистойфизиономии
охотника за чирками только красные губы и черные глаза, очевидно,
более стойкой окраски, сохранили первоначальную яркость, точно
нарумяненные губы и наведенные брови на восковом лице покойни-
ка. Ветер ходил между стеной и отставшими шпалерами, отчего они
весьма подозрительно колыхались. Если бы Гамлет, принц Датский,
был занят беседой в этой комнате, он выхватил бы шпагу и с криком:
«Крыса!» пронзил бы Полония сквозь ткань шпалер.
Бессчетные шорохи, еле уловимый шепот тишины, делая безлюдие
еще ощутимее, смущали слух и душу посетителя, достаточно отважно-
го, чтобы сюда проникнуть. Мыши с голоду выгрызали шерстяную
основу ткани. Древоточцы под сурдинку пилили балки потолка, точно
часы смерти отстукивая время о доски панелей.