Упрощенная HTML-версия
30
Дон Кихот
— Да поймите, ваша милость сеньор, что я вовсе не дон Родриго
де Нарваэс, а ваш односельчанин Педро Алонсо; ваша же милость не Бал-
дуин и не Абиндарраэс, а почтенный идальго, сеньор Кехана.
— Я сам знаю, кто я такой, — возразил Дон Кихот, — и знаю, что по-
двиги, совершенные всеми рыцарями вместе, не сравнятся с моими.
Ведя такие разговоры, они добрались под вечер до деревни.
Так как крестьянину не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел Дон Ки-
хота — жалкого, избитого, верхом на осле, он остановился за околицей,
ожидая, пока совсем стемнеет. Тогда он въехал в село и направился
к дому Дон Кихота. В доме слышались громкие голоса: два закадычных
друга нашего идальго — священник и цирюльник — совещались с его
домашними. Экономка громко восклицала:
— Ну что вы скажете, ваша милость сеньор лиценциат Перо Пе-
рес, — так звали священника, — о моем господине? Вот уже два дня, как
исчезли и он, и его кляча, и щит, и копье, и доспехи! Ах, несчастная я
женщина! Я думаю, что его свели с ума эти проклятые рыцарские рома-
ны. Я помню, как, беседуя сам с собой, он не раз клялся, что бросит дом
и отправится на поиски приключений. Чтобы черт побрал все эти книги,
погубившие самую разумную голову во всей Ламанче!
То же говорила и племянница:
—?Знаете ли, сеньор мастер Николас, — так звали цирюльника, —
сеньор мой дядя нередко по двое суток не смыкал глаз, зачитываясь эти-
ми проклятыми романами. В конце концов он приходил в такой азарт,
что бросал книгу, хватал меч и наотмашь рубил стены. Выбившись из
сил, он восклицал, что убил четырех великанов ростом с башню. От
страшной усталости с дяди лил пот, а он думал, что это течет кровь из
ран, которые он получил во время боя. Затем он выпивал большой ковш
холодной воды и говорил, что это не вода, а драгоценнейший напиток,
который принес его друг, великий волшебник Эскифе. Но во всем этом
я виню себя. Я не могу себе простить, что не догадалась раньше со-
общить вашим милостям о сумасбродствах моего дяди. Вы бы, конечно,
сумели положить им конец. Довольно было бы сжечь книги, которые
сводили его с ума.
— Я вполне с вами согласен, — сказал священник, — и даю вам сло-
во, что завтра же мы предадим огню все эти глупые романы, дабы они не
сбивали с толку нашего бедного друга.