Упрощенная HTML-версия
12
Пьер Луис
С самого начала игры Андре Стевеноль наполнил карманы эти-
ми безобидными снарядами и очертя голову ринулся в бой.
Да, это был самый настоящий бой, ведь яйца хоть и не ранят,
но ударить могут весьма чувствительно, прежде чем, разбившись,
рассыплются цветным снегом, и Андре поймал себя на том, что,
бросая их, замахивается сильней, чем это необходимо. Одно его
яйцо даже раскололо надвое чей-то хрупкий черепаховый веер.
Но в конце концов, что за глупость — явиться в такую потасовку
с бальным веером! Нимало не смутившись, он продолжал забаву.
Катили мимо экипажи с женщинами, с любовниками, с семья-
ми, детьми, друзьями. Андре Стевеноль смотрел на череду счаст-
ливых лиц, проплывающую перед ним под звонкий смех в лучах
вечернего солнца. Несколько раз глаза его встречались с другими
глазами, дивно прекрасными. Девушки Севильи не опускают стыд-
ливо ресниц и принимают дань восхищения, подолгу наслаждаясь
мужскими взглядами.
Игра продолжалась уже целый час, и Андре подумал, что пора
уходить; рука его в нерешительности вертела в кармане последнее
оставшееся яйцо, как вдруг он снова увидел ту самую молодую
женщину, которой разбил веер.
Она была чудо как хороша.
Лишившись прикрытия, которое поначалу защищало ее неж-
ное, смеющееся личико от града яиц, летевших со всех сторон,
и из толпы, и из соседних экипажей, она не сдавалась — стояла, за-
пыхавшаяся, растрепанная, раскрасневшаяся от жары, от веселого
смеха, и азартно отстреливалась вовсю!
Ей было на вид года двадцать два. На самом деле, наверно, не
больше восемнадцати. Андалуска — в этом не могло быть сомне-
ний. Она принадлежала к тому типу, самому, быть может, восхити-
тельному, который появился от смешения арабов и вандалов, семи-
тов и германцев и только в одной небольшой европейской долине
соединил самые противоположные совершенства двух рас.