Упрощенная HTML-версия
Рассуждения
16
ближайшего поста, я в двух словах объясню тебе, как по-
ступить с Пиппой. И хотя ты прошла целую школу, пре-
жде чем стать тем, что ты есть, я бы хотела, чтобы начала
ты с монастыря: почему ты не решаешься отдать Пиппу
в монахини?
Нанна.
Хорошо, я согласна.
Антония.
В самом деле, расскажи-ка мне обо всем; тем
более что сегодня День святой Магдалины, нашей заступ-
ницы, и делать нам все равно нечего. А так как я хорошо
поработала, то у меня на целых три дня хватит запасов
хлеба, вина и солонины.
Нанна.
В самом деле?
Антония.
В самом деле.
Нанна.
Ну, так сегодня я расскажу тебе о жизни мона-
хинь, завтра о жизни замужних женщин, а послезавтра —
о жизни девок. Садись рядом, устраивайся поудобнее.
Антония.
Вот, села, можешь начинать.
Нанна.
Мне хочется начать с проклятий тому монсинь-
ору Не-Скажу-Как-Зовут, который заставил меня произ-
вести на свет дочку, сделавшуюся сейчас такой обузой.
Антония.
Ну, полно, не сердись.
Нанна.
Антония, дорогая, монашество, замужество и
потаскушество — это как перекресток: очутившись на
нем, начинаешь думать, какой путь избрать, и дьявол час-
тенько толкает нас на самый дурной. Так подтолкнул он
в свое время моего отца (благослови, Господи, его душу),
решившего отдать меня в монастырь вопреки воле матери
(да святится ее память), которую ты, наверное, знала (ах,
какая была женщина).
Антония.
Я помню ее смутно, но говорят, что она тво-
рила на улице Банки настоящие чудеса, и еще я слышала,
что твой отец, который был помощником капитана го-
родской стражи, женился на ней по любви.