Упрощенная HTML-версия
9
Овидий, Ювенал и Марциал. Но поскольку ты, как всякий
великий муж, отличаешься большою ученостью, ничего
этого я говорить не буду, а просто подожду, когда ты меня
укусишь в награду за то, что я тебя обессмертил. Все вели-
кие мира сего платят этой монетой авторам посвященных
им лауд, просто для того чтобы приобщиться к учености
именно так, как приобщаешься к ней ты. Если б я осме-
лился, я бы заметил, что душою они схожи с тобой, но, по-
жалуй, лучше будет сказать так: великие мужи скрывают
свои пороки с помощью книг, которые им посвящаются,
так же как ты скрываешь свое уродство под одеждой, ко-
торую я приказал для тебя сшить.
Ну а теперь, благороднейший Багаттино (именно так
обращаются обычно к великим мужам, достойным, как и
ты, подобного величания), можешь хватать эти листы и
рвать их в клочья. Ведь и великие мира сего порою не
просто рвут посвященные им страницы, но еще и подти-
раются ими, несмотря на хвалу, которую воздают им про-
дажные музы, что, задрав подол, бегут за своими покро-
вителями. Великие мужи всегда умеют оценить их по
достоинству, как, должно быть, умеешь это и ты. Я уве-
рен, что, если бы ты владел человеческой речью, ты сказал
бы, что в рассказе Нанны о жизни монахинь чувствуется
злость, которая нисколько не уступает твоей. Нанна — это
цикада, которая стрекочет все, что приходит ей на ум, но
ведь у монахинь, к которым простой люд относится хуже,
чем к девкам, в самом деле дурная слава. Вокруг них все
настолько пропиталось духом Антихриста, что смрад их
пороков заглушает благоухание цветов девственности на-
стоящих невест Христовых. Одно только упоминание об
этих невестах наполняет мою душу тем чувством свято-
сти, которое мы ощущаем, находясь подле них; так, ока-
завшись среди роз, мы чувствуем их благоухание. А тот,
Пьетро Аретино своей обезьянке