Упрощенная HTML-версия
Глава четвертая
Услышав это, Кандид сразу сообразил, как ему поступить:
он бросился в ноги доброму анабаптисту Якову и так трогатель-
но изобразил ему состояние своего друга, что добряк, не колеб-
лясь, приютил доктора Панглоса; он его вылечил на свой счет.
Панглос от этого лечения потерял только глаз и ухо. У него был
хороший слог, и он в совершенстве знал арифметику. Анабап-
тист Яков сделал его своим счетоводом. Когда через два месяца
Якову пришлось поехать в Лиссабон по торговым делам, он
взял с собой на корабль обоих философов. Панглос объяснил
ему, что все в мире к лучшему. Яков не разделял этого мнения.
— Конечно, — говорил он, — люди отчасти извратили при-
роду, ибо они вовсе не родятся волками, а лишь становятся
ими: Господь не дал им ни двадцатичетырехфунтовых пушек,
ни штыков, а они смастерили себе и то и другое, чтобы ист-
реблять друг друга. К этому можно добавить и банкротства,
и суд, который, захватывая добро банкротов, обездоливает
кредиторов.
— Все это неизбежно, — отвечал кривой философ. — От-
дельные несчастья создают общее благо, так что чем больше
таких несчастий, тем лучше.
Пока он рассуждал, вдруг стало темно, задули со всех четы-
рех сторон ветры, и корабль был застигнут ужаснейшей бурей
в виду Лиссабонского порта.