Упрощенная HTML-версия
8
Кандид, или Оптимизм
исполняла обязанности хозяйки дома с достоинством, кото-
рое еще больше увеличивало это уважение. Ее дочь, Кунигун-
да, семнадцати лет, была румяная, свежая, полная, аппетит-
ная. Сын барона был во всем достоин своего отца. Наставник
Панглос был оракулом дома, и маленький Кандид слушал его
уроки со всем чистосердечием своего возраста и характера.
Панглос преподавал метафизико-теолого-космологониго-
логию. Он замечательно доказывал, что не бывает следствия
без причины и что в этом лучшем из возможных миров за-
мок владетельного барона — прекраснейший из возможных
замков, а госпожа баронесса — лучшая из возможных ба-
ронесс.
— Доказано, — говорил он, — что все таково, каким долж-
но быть; так как все создано сообразно цели, то все необхо-
димо и создано для наилучшей цели. Вот, заметьте, носы со-
зданы для очков, потому мы и носим очки. Ноги, очевидно,
назначены для того, чтобы их обувать, вот мы их и обуваем.
Камни были сотворены для того, чтобы их тесать и строить из
них замки, и вот монсеньор владеет прекраснейшим замком;
у знатнейшего барона всего края должно быть наилучшее жи-
лище. Свиньи созданы, чтобы их ели, — мы едим свинину
круглый год. Следовательно, те, которые утверждают, что все
хорошо, говорят глупость, — нужно говорить, что все к луч-
шему.
Кандид слушал внимательно и верил простодушно: он на-
ходил Кунигунду необычайно прекрасной, хотя никогда и не
осмеливался сказать ей об этом. Он полагал, что, после сча-
стья родиться бароном Тундер-тен-Тронком, вторая степень
счастья — это быть Кунигундой, третья — видеть ее каждый
день и четвертая — слушать учителя Панглоса, величайшего
философа того края и, значит, всей земли.