Упрощенная HTML-версия
11
Петроградскую сторону с далекой Ржевкой. То есть
Каплан изобразил ремонт трамвайных проводов на
улице Белинского, но посчитал возможным назвать
этот лист по-другому.
Снег, дождь, туман и дым. Эти явления, и не
только природные, как театральные завесы, посто-
янно перекрывают сцену, сочиненную Капланом.
Они все время приходят на смену друг другу. Бо-
лее того, к туманному утру присоединяется дым от
разведенного огня («Исаакиевская площадь», 1944),
к пасмурному дню прибавляется дым от варящего-
ся в котле асфальта («Варят асфальт», 1945), к дожд-
ливому вечеру добавлен густой дым из трубы ма-
ленького буксира («На Фонтанке», 1945). Казалось бы,
простой прием. Но в результате получается живой,
подвижный, состоящий из капелек воздух, влаж-
ный, мягкий, обволакивающий. Как будто лечащий
израненный город. Эту ленинградскую атмосферу,
изображенную художником, невозможно передать
словом. Каплан же достиг в ее передаче абсолют-
ного живописного мастерства.
Еще один повторяющийся пластический при-
ем — художник изображает деревья с коротко об-
рубленными ветками, встающие вдоль Марсова
поля, улицы Чайковского, у Инженерного замка.
Так невольно в воображении возникает образ ост-
риженных после тяжелой болезни, медленно вы-
здоравливающих людей. Деревья, решетки набе-
режных (чаще всего узорная решетка на Мойке, на
которую выходили окна литографской мастерской
ЛОСХа), невысокие фонари играют роли первого
плана. А за ними в вышине возникают силуэты ве-
ликих творений петербургских зодчих.
Впрочем, образы ленинградских памятников на
редкость естественно участвуют во многих компо-
зициях. Уверенно стоит на постаменте растрелли-
евский Петр Первый; возносится ввысь Александ-
ровская колонна; особым изяществом отличается
Николай Первый; как на бой, стремится на Неву,
залитую огнями салюта, Суворов; по-прежнему ре-
шительно призывает к разгрому врага Кутузов. Ме-
тафора прозрачная, легко читаемая: памятники —
защитники города. В альбомах есть малоизвестные
изображения, в том числе фигуры Суворова, которо-
го Каплан рисовал множество раз, добиваясь наи-
более выразительного ракурса, или золотокрылых
львов-грифонов Банковского мостика. Художник
увидел в этом знаменитом городском символе не
просто романтический образ, в рисунке он пред-
стал по-настоящему демоническим, носителем не-
сокрушимой силы. Поэтическое переосмысление
знакомых пейзажей помогало Каплану создавать
в своих несложных, нередко прямолинейных сюжет-
ных композициях иной уровень восприятия, более
возвышенный, оторванный от низкой прозы.
Правда, есть некоторые листы, которые, наобо-
рот, удивляют своими многочисленными техниче-
скими подробностями и отсутствием эмоциональ-
ного отклика («Набережная Невы. Укладка асфальта»,
1944 или «Разгрузка стройматериалов на набе-
режной Робеспьера», 1946). Возможно, эти «офи-
циальные» листы были заказными композициями,
сделанными для печати или открыток. Подобных
работ, перечислительных, строго документальных,
в сериях Каплана очень немного. Все остальные от-
личаются типичной лирической интонацией, харак-
терной для автора.
Подробности городского существования, запе-
чатленные внимательным глазом художника, се-
годня выглядят почти невероятными. Например,
в литографии «Ремонт фонарей» (1945), одной из
красивейших в серии, изображена обычная сцен-
ка: лошадь тянет подводу, на которой установлены