Упрощенная HTML-версия
КАРЬЕРА БОРИСА
29
своим придворным положением. К концу XVI века оба этих
рода обратились в большие гнезда родичей, объединенных
каждое господствующею в нем семьею ближайшей царской род-
ни. Среди Захарьиных первенствовала семья царского шурина
Никиты Романовича Юрьева, среди Годуновых — семья Бориса
Федоровича Годунова, также царского шурина. ВокругЮрьевых
группировались их «братья и великие други» князья Репнины,
Шереметевы, их зятья князья Черкасские, Сицкие, князь Тро-
екуров, князь Лыков-Оболенский, князь Катырев-Ростовский,
семьи Карповых, Шестуновых и многие другие менее заметные
семьи (Михалковы, Шестовы, Желябужские). Годуновы сами
по себе были многолюдны и также имели свой круг, подобно
Романовым-Юрьевым (Скуратовы-Бельские, Клешнины и др.).
Эта знать была очень далека от вожделений княжат, помнивших
удельную старину и мечтавших о возвращении к порядкам, быв-
шим до опричнины. Именно в пору опричнины и, быть может,
благодаря ей в новом «дворе особном» Грозного эта дворцовая
знать получила свое придворное и служебное первенство. Были
ее члены опричниками или не были — все равно: они не могли
негодовать на порядки Грозного, как негодовали истинные кня-
жата. Носили они сами княжеский титул или нет, они были втя-
нуты в новый круг житейских интересов, держались дворцовым
фавором и уже перестали быть «княжатами» по своему духу и
классовым идеалам. Для них возвращение к доопричнинским
порядкам было бы утратою только что приобретенного положе-
ния во дворце.
Итак, в исходе XVI века взаимоотношения боярских групп
существенно изменились по сравнению с началом этого столе-
тия. Взамен прежних «исконивечных государских» слуг и но-
воприбылых «княжат» перед нами две группы смешанного со-
става. Обе они уже достаточно «старо» служат в Москве и обе
достаточно перемешались между собою путем браков и иных
житейских сближений. Обе поэтому стали пестры по составу.
а в опричнине сравнялись и по служебным и местническим от-
ношениям. Но в одной из них жил еще старый дух, цела была
удельная закваска и горела ненависть к опричнине, направлен-
ной как раз на эту группу. В другой же приверженность к Москве
как к давнему месту службы получила характер привязанности
к династии, с которой удалось этим людям породниться и связать
свои семейные интересы. Здесь, напротив, жило стремление со-
хранить опричнину или, точнее, тот служебный и придворный
порядок, который создался во дворце как последствие оприч-
нины и вызванного ею падения княжеской знати. Именно оп-
ричнина (или же «двор», как стали звать опричнину с 1572 года)