Упрощенная HTML-версия
20
Летний сад
Перед разлукой мы все трое встретились позади Петровского
дворца, за спиной одной мраморной богини с ее древнеримской
задницей. Там было наше излюбленное местечко. Там мы назначали
свидания своим девицам. Там была тенистая прохлада, солнечные
пятна лениво шевелились на стриженой траве Летнего сада.
Бен попал в зенитную часть, Вадим — в береговую артиллерию.
Они хвалились своими пушками, оба имели лейтенантское звание,
полученное в университетские годы, красные кубари блестели
в петличках новеньких гимнастерок. Офицерская форма преоб-
разила их. Особенно хорош был Вадим: лихо сдвинутая фуражка,
фуранька, как называл он, его тонкая талия, перетянутая ремнем
со звездной пряжкой. Весь начищенный, блестящий. Бен выглядел
мешковатым, штатское еще не сошло с него, штатской была его пе-
чаль, никак он не мог одолеть печаль от предстоящей нашей раз
луки.
Я не шел ни в какое сравнение с ними: гимнастерка — б/у, х/б
(бывшая в употреблении, хлопчатобумажная), на ногах — стоптан-
ные кем-то ботинки, обмотки и в завершение — синие диагоналевые
галифе кавалерийского образца. Так нарядили нас, ополченцев.
Спустя много лет я нашел старинную, потемневшую фотографию
того дня. Замечательный фотохудожник Валера Плотников сумел
компьютером и заклинаниями вытащить нас троих из тьмы по-
следнего нашего свидания на свет Божий, и я увидел себя в том
облачении. Ну и вид, и в таком, оказывается, наряде я отправился
на фронт. Не помню, чтобы они смеялись надо мною, скорее они
возмущались: неужели меня, как звал Вадим, вольноопределяюще-
гося, не могли обмундировать как следует!
Они сердито цитировали призыв, тогда он звучал на всех ми-
тингах: «Грудью встать на защиту Ленинграда!» Грудью, выходит,
ничего другого у нас нет? Грудью на автоматы, танки? Идиотское
выражение, но, судя по обмоткам, прежде всего — грудью!
Я сказал, что спасибо и за обмотки, я с трудом добился, чтобы
с меня сняли бронь и зачислили в ополчение.