Упрощенная HTML-версия
13
Первая бомбежка
Настоящий страх, страх жутчайший, настиг меня, совсем еще
юнца, на войне. То была первая бомбежка. Наш эшелон Народного
ополчения отправился в начале июля 1941 года на фронт. Немецкие
войска быстро продвигались к Ленинграду. Через два дня эшелон
прибыл на станцию Батецкая, это километров полтораста от Ленин-
града. Ополченцы стали выгружаться, и тут на нас налетела немец-
кая авиация. Сколько было этих штурмовиков, не знаю. Для меня
небо потемнело от самолетов. Чистое, летнее, теплое, оно загудело,
задрожало, звук нарастал. Черные летящие тени покрыли нас.
Я скатился с насыпи, бросился под ближний куст, лег ничком, го-
лову сунул в заросли. Упала первая бомба, вздрогнула земля, потом
бомбы посыпались кучно, взрывы сливались в грохот, все тряслось.
Самолеты пикировали, один за другим заходили на цель. А целью
был я. Они все старались попасть в меня, они неслись к земле на
меня, так что горячий воздух пропеллеров шевелил мои волосы.
Самолеты выли, бомбы, падая, завывали еще истошнее. Их
вопль ввинчивался в мозг, проникал в грудь, в живот, разворачивал
внутренности. Злобный крик летящих бомб заполнял все простран-
ства, не оставляя места воплю. Вой не прерывался, он вытягивал
из меня все чувства, ни о чем нельзя было думать. Ужас поглотил
меня целиком. Гром разрыва звучал облегчающе. Я вжимался
в землю, чтобы осколки просвистели выше. Усвоил это страхом.
Когда просвистит — есть секундная передышка. Чтобы оттереть
липкий пот, особый, мерзкий, вонючий пот страха, чтобы голову
приподнять к небу. Но оттуда, из солнечной безмятежной голубиз-
ны, нарождался новый, еще низкий вибрирующий вой. На этот раз
черный крест самолета падал точно на мой куст. Я пытался сжать-
ся, хоть как-то сократить огромность своего тела. Я чувствовал,
как заметна моя фигура на траве, как торчат мои ноги в обмотках,