Упрощенная HTML-версия
В июне 1974 года, за несколько дней до того, как навсегда покинуть роди-
ну, на одном из прощальных квартирных концертов, отвечая на вопрос, как все
же он уезжает — по собственной воле или по принуждению властей, — Алек-
сандр Галич сказал: «В отличие от некоторых моих соотечественников, которые
считают, что я уезжаю, — я ведь, в сущности, не уезжаю. Меня выгоняют. Это
нужно абсолютно точно понимать». И далее, признавшись в любви к земле, на
которой он родился, и к миру, в котором прожил уже много лет, сформулировал
мысль, которая владела его сердцем в эти суматошные, наполненные многочис-
ленными встречами с дорогими ему людьми перед расставанием навсегда дни:
«Единственная моя мечта — надежда, вера, счастье, удовлетворение — в том,
что я все время буду возвращаться на эту землю. А уж мертвый-то я вернусь
в нее наверняка».
Первая часть этого предсказания сбылась в полной мере. Покинув стра-
ну, в которой он прожил бóльшую часть жизни, Александр Галич не утратил
с ней связь. Его голос, сопровождаемый перебором гитарных струн, летящий
на самых коротких в мире радиоволнах (как любил шутить поэт, подразуме-
вая волны американской радиостанции «Свобода», на которой он работал после
вынужденной эмиграции из СССР), еженедельно прорывался через невидимые
«звуковые пограничные барьеры» (глушилки). Прорывался, донося до слуша-
телей по эту сторону железного занавеса слова его песен, прежде знакомых им
лишь по магнитофонным записям, и комментарии к этим песням. А также раз-
мышления Галича об актуальных событиях, происходящих «в стране и мире»,
его рассказы о том, как живут в странах, где ему привелось побывать, простые
люди и чем нормальная человеческая жизнь отличается от жизни ненормаль-
ной — той, которую он с таким сарказмом и так талантливо высмеивал и обли-
чал в своих песнях.
Сбылось и второе, прозвучавшее в предотъездные дни пророчество Алек-
сандра Галича — хотя и не буквально. После трагической гибели, обстоятель-
ства которой по сию пору вызывают гораздо больше вопросов, нежели на них
имеется ответов, поэт и бард упокоился на русском кладбище в Сент-Женевьев-
де-Буа, близ Парижа, а не в родной для него земле. Но к нему полностьюпримени-
ма та ставшая канонической поэтическая формула, рожденная талантом друго-
го выдающегося российского поэта XX века — Георгия Иванова, перед смертью
в той же Франции, за два десятилетия до Галича, написавшего:
Но я не забыл, что обещано мне
Воскреснуть. Вернуться в Россию — стихами.
Так и произошло — через двенадцать лет. И происходит. До сих пор.
Павел Матвеев