Упрощенная HTML-версия
12
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
и возвращаются восвояси, браня Сибирь и подсмеиваясь над
нею. Они неправы: не только с служебной, но даже со многих
точек зрения в Сибири можно блаженствовать. Климат пре-
восходный; есть много замечательно богатых и хлебосольных
купцов; много чрезвычайно достаточных инородцев. Барышни
цветут розами и нравственны до последней крайности. Дичь
летает по улицами сама натыкается на охотника.Шампанского
выпивается неестественно много. Икра удивительная. Урожай
бывает в иных местах сампятнадцать…Вообще земля благосло-
венная. Надо только уметь ею пользоваться. В Сибири умеют
ею пользоваться.
В одном из таких веселых и довольных собою городков, с
самым милейшим населением, воспоминание о котором ос-
танется неизгладимым в моем сердце, встретил я Александра
Петровича Горянчикова, поселенца, родившегося в России дво-
рянином и помещиком, потом сделавшегося ссыльно-каторж-
ным второго разряда за убийство жены своей и, по истечении
определенного ему законом десятилетнего термина каторги,
смиренно и неслышно доживавшего свой век в городке К. по-
селенцем. Он, собственно, приписан был к одной подгородной
волости, но жил в городе, имея возможность добывать в нем
хоть какое-нибудь пропитание обучением детей. В сибирских
городах часто встречаются учителя из ссыльных поселенцев;
ими не брезгают. Учат же они преимущественно французско-
му языку, столь необходимому на поприще жизни и о котором
без них в отдаленных краях Сибири не имели бы и понятия. В
первый раз я встретил Александра Петровича в доме одного
старинного, заслуженного и хлебосольного чиновника, Ивана
Иваныча Гвоздикова, у которого было пять дочерей, разных
лет, подававших прекрасные надежды. Александр Петрович
давал им уроки четыре раза в неделю, по тридцати копеек се-
ребром за урок. Наружность его меня заинтересовала. Это был
чрезвычайно бледныйи худой человек, еще нестарый, лет трид-