Упрощенная HTML-версия
С Т Е М П Е Н Ю
1 4
смертельно бледнеет... Еще мгновение — и нет Стемпеню! Видишь
только, как летает рука вверх и вниз, вверх и вниз, — и струятся
звуки, и льются мелодии, самые разнообразные, но больше всего
унылые, скорбные, болью отзывающиеся в сердце. Слушатели за-
мирают, немеют от восторга. Сердца смягчаются, слезы выступают
на глаза. Люди вздыхают, люди стонут, люди плачут... А Стемпеню?
Где Стемпеню? Какой там Стемпеню? Спросите его, где он находит-
ся, — он и сам не скажет. Знай свое — водит смычком вверх и вниз,
вверх и вниз, и больше ни до чего ему дела нет... Кончив играть,
Стемпеню бросает скрипку и хватается рукой за сердце. Глаза горят,
как венчальные свечи. Прекрасное лицо все светится.
Гости словно очнулись от сна, печального, но сладостного сна.
Все хором выражают свой восторг: охают, вздыхают, восхищаются,
расхваливают музыканта на все лады и нахвалиться не могут:
— Ну и Стемпеню! Ай да Стемпеню!
А женщины? Что тут говорить о женщинах? Вряд ли накануне
Судного дня при поминании дорогих покойников они столь неис-
тово плачут, как плачут в те минуты, когда Стемпеню заливается
на своей скрипке. Плач о разрушении храма Соломонова ничто
в сравнении с тем потоком слез, которые проливают женщины,
слушая игру Стемпеню.
— Благословил бы меня Господь, чтобы на свадьбу моей млад-
шей дочери я была в состоянии пригласить Стемпеню, о Боже пра-
ведный!
Такие и подобные им пожелания шепчут про себя женщины,
вытирая заплаканные, распухшие от слез глаза и раскрасневшие-
ся носы. При этом они мечтательно вскидывают головы, выставляя
напоказ ожерелье на шее; а золотые серьги, перстни, броши, цепоч-
ки и прочие украшения так и сверкают, так и переливаются всеми
цветами радуги.
Что уж говорить о девушках! Они стоят неподвижно, как при-
кованные к месту, и широко раскрытыми глазами глядят на Стем-
пеню и его скрипку. Ни одна не шевельнется, бровью не поведет.
А сердечко бьется под корсетом, и часто из глубины души вырыва-
ется затаенный вздох...