Упрощенная HTML-версия
29
К Р А С А В И Ц А И М П Е Р И А
проскользнул, как уж, в жилище истинной королевы Собора,
ибо пред нею склоняли главы свои все столпы церкви, мужи
закона и науки христианнейшей.
Дворецкий не призналФилиппа и хотел было вытолкать его
вон, когда служанка крикнула сверху лестницы:
— Эй, мессир Имбер, это дружок нашей госпожи.
ИбеднягаФилипп, вспыхнув, какфакел в брачнуюночь, под-
нялся по лестнице, спотыкаясь от счастья ипредвкушая близкое
уже блаженство. Служанка взяла его за руку и повела в залу, где
в нетерпении ждала госпожа Империа, одетая, как подобает
жене многоопытной и чающей удовольствий. Империа, сияя
красотой, сидела за столом, покрытым бархатною скатертью,
расшитой золотом и уставленной отменными напитками. Вина
во флягах и кубках, одним своим видом возбуждающие жажду,
бутыли с гипокрасом, кувшины с добрым кипрским, коробочки
с пряностями, зажаренные павлины, приправы из зелени, по-
соленные окорочка — всё это восхитило бы взор влюблённого
монашка, если бы не так сильно любил он красавицу Империю.
А она сразу же приметила, что юноша очей от неё не может ото-
рвать. Хоть и не в диковинку были ей поклонения бесстыжих
попов, терявших голову от её красоты, всёже она возрадовалась,
ибо за ночь совсем влюбилась в злосчастного юнца, и весь день
он не давал покоя её сердцу. Все ставни были закрыты. Хозяйка
дома была в наилучшем расположении духа и в таком наряде,
словно готовилась принять имперского принца. Инаш хитрый
монашек, восхищённый райскою красоюИмперии, понял, что
ни императору, ни бургграфу, ни даже кардиналу, накануне из-
брания в папы, не одолеть его в тот вечер — его, бедного служку,
у коего за душой нет ничего, кроме дьявола и любви. Он поспе-
шил поклониться с изяществом, которому мог позавидовать
любой кавалер. И за то дама сказала, одарив егожгучим взором:
— Садитесь рядом со мною, я хочу видеть, переменились ли
вы со вчерашнего дня.
— О да, — ответствовал Филипп.
— А чем же?
— Вчера, — продолжал наш хитрец, — я любил вас, а нынче
вечером мы любим друг друга, и из бедного страдальца я стал
богаче короля.