Упрощенная HTML-версия
30
Ч А С Т Ь П Е Р В А Я
об этом почти никто не знал многие годы, и обнаружилось это
только в самое последнее время, да и то нечаянно. Одним словом,
про них говорилось чрезвычайно много похвального. Но были и
недоброжелатели. С ужасом говорилось о том, сколько книг они
прочитали. Замуж они не торопились; известным кругом обще-
ства хотя и дорожили, но всё же не очень. Это тем более было за-
мечательно, что все знали направление, характер, цели и желания
их родителя.
Было уже около одиннадцати часов, когда князь позвонил
в квартиру генерала. Генерал жил во втором этаже и занимал по-
мещение по возможности скромное, хотя и пропорциональное
своему значению. Князю отворил ливрейный слуга, и ему долго
нужно было объясняться с этим человеком, с самого начала по-
смотревшим на него и на его узелок подозрительно. Наконец на
неоднократное и точное заявление, что он действительно князь
Мышкин и что ему непременно надо видеть генерала по делу не-
обходимому, недоумевающий человек препроводил его рядом,
в маленькую переднюю, перед самою приемной, у кабинета, и сдал
его с рук на руки другому человеку, дежурившему по утрам в этой
передней и докладывавшему генералу о посетителях. Этот другой
человек был во фраке, имел за сорок лет и озабоченную физионо-
мию и был специальный, кабинетный прислужник и докладчик его
превосходительства, вследствие чего и знал себе цену.
— Подождите в приемной, а узелок здесь оставьте, —проговорил
он, неторопливо и важно усаживаясь в свое кресло и с строгим
удивлением посматривая на князя, расположившегося тут же рядом
подле него на стуле, с своим узелком в руках.
— Если позволите, — сказал князь, —я бы подождал лучше здесь
с вами, а там что ж мне одному?
— В передней вам не стать, потому вы посетитель, иначе гость.
Вам к самому генералу?
Лакей, видимо, не мог примириться с мыслью впустить такого
посетителя и еще раз решился спросить его.
— Да, у меня дело… — начал было князь.